Доктор Боб и Славные ветераны (032)
Cлушать – скачать файл в формате MP3
Читать:
К началу 1939 года Кларенс С. вырос в духовного лидера кливлендского сообщества. Они с Дороти каждую неделю привозили людей из Кливленда на собрания к Т. Генри. Многие из них были католиками. Кларенс вспоминает, как обещал им, что собрания Оксфордской группы никак не заденут их религиозные воззрения. «Тем не менее, признания, которые участники произносили на собраниях, казались им “открытой исповедью”, то есть тем, что им делать не позволялось, – рассказывает Кларенс. – Более того, идея получения указаний свыше противоречила их вере. И последнее кощунство: члены Оксфордской группы использовали неправильную Библию. В результате, я оказывался чуть ли не под зенитным обстрелом по дороге домой», – говорит Кларенс.
Дороти (в то время его жена) отмечала, что сам по себе рост числа участников в Кливленде уже был достаточно важной причиной для отделения. «В течение довольно длительного времени мы обсуждали возможность проведения собрания в Кливленде, – рассказывает она. – Помнится, что у нас тогда было около 13 человек, и было не только довольно сложно возить их всех в Акрон, но, мы полагали, это является большой нагрузкой для Боба в связи с госпитализацией. Он был очень занят в Акроне».
Дороти также ссылалась на проблему с католиками. Тем не менее, не все католики считали это проблемой. Следует также отметить, что некоторые протестантские священники тоже относились с подозрением к Оксфордской группе. Вскоре после того, как Кларенс обрел трезвость, Дороти вновь встретилась с преподобным Дилуортом Лаптоном, уже упоминавшимся священником унитарной церкви, который ранее рассказывал ей о своих неудачных попытках помочь алкоголикам.
«Я сказала ему: “У нас есть выход” – и рассказала о Кларенсе и о собраниях. И попросила его посетить одно из собраний. Я сказала ему: “Будет еще очень много других женщин, которые придут к Вам сюда, в Ваш кабинет, так же, как приходила я. Я хочу, чтобы Вы знали, что надежда действительно есть”.
Что ж, я была разочарована, когда он не поехал. Он сказал, что до тех пор, пока АА связано с Оксфордской группой, оно может потерпеть неудачу; что такое выдающееся движение, как наше, никогда не должно быть связано с какой‑либо религиозной организацией. Как он был прав!»
Существует несколько версий причин разрыва, уж не говоря о том, отчего да почему: кто был прав, и кто виноват; кто испытывал негодование, а кто нет; и кто сколько лет с кем не разговаривал.
Большинство людей, бывших участниками тех событий, уже умерли. А многие их тех кто еще жив, тогда были совсем новичками в программе, и не могли разобраться в подводных течениях и махинациях. Они просто были счастливы, что стали трезвыми, и не были готовы посещать то, что сейчас группы АА называют своими рабочими собраниями.
Тем не менее, Кларенс вспоминает, как он рассказывал доктору Бобу о проблемах, возникающих у католиков в связи с методами работы Оксфордской группы.
«Не мы отвергаем католиков – их не принимает церковь, – говорил он. Ответ доктора Боба звучал как:
– Мы ничего не можем с этим поделать.
– Нет, мы можем, – сказал Кларенс.
– Что вы имеете в виду?
– Организовать группу безо всей этой вздорной болтовни, обидной для других людей. Теперь у нас есть Книга, Шаги, абсолюты. Любой сможет жить благодаря такой программе. Мы можем организовать свои собственные собрания.
– Мы не можем бросить этих людей, – сказал Док, – мы обязаны им своими жизнями.
– Ну и что? – отвечал Кларенс. – Лично я тоже обязан им своей жизнью. Но как насчет всех остальных?
– Мы ничего не можем поделать, – сказал Док.
– О, нет, мы можем.
– Например?
– Увидите, – закончил Кларенс.
В это время, – рассказывает Кларенс, – Эл. Г., известный также как “Эбб”, находился в Городском госпитале Акрона, весь пропитанным паральдегидом и другими препаратами, которые Док им давал. Мы с Биллом Уилсоном ходили беседовать с ним, в результате чего Билл с моей женой Дороти и отвезли его в госпиталь. Эл был юристом по патентам, и у него был большой дом в Кливленде, поэтому я спросил его жену, не могли бы мы проводить собрания у них. Я не спрашивал Эла».
Дороти вспоминает, что у них ушло четыре часа на то, чтобы доставить Эла в Акрон, потому что он требовал остановиться у каждого бара по дороге. «Я никогда не забуду его, исчезающего в конце коридора в сопровождении медсестры –рассказывает она. – Он обернулся назад, помахал нам драматически и сказал: “Если это поможет, я никогда не забуду этот день и вас обоих.”
Эбби был хорошо образован, и меня больше всего удивило, что самое сильное впечатление на него произвел мужчина в Акроне, одолевший всего четыре класса. В общем, выйдя из госпиталя, он сказал, что он будет рад предоставить свой дом для собраний в Кливленде».
Кларенс рассказывает: «Я сделал объявление на собрании Оксфордской группы, что кливлендская компания приехала сюда в качестве участников в последний раз, что мы организовали группу в Кливленде, которая будет открыта только для алкоголиков и их семей. Я также сообщил, что мы берем себе название из книги, “Анонимные Алкоголики”.
Поднялся шум:
– Кларенс, ты не можешь этого сделать – сказал кто‑то.
– Это уже сделано.
– Нам необходимо это обсудить!
– Слишком поздно – сказал я.
Собрание было назначено на следующей неделе (11 мая 1939 года) – рассказывает Кларенс. – Я допустил ошибку, сообщив этим людям адрес. Они заполнили дом и попытались сорвать наше собрание. Один парень собирался высечь меня кнутом. Разумеется, в духе чистой христианской любви! Но мы отстояли свою позицию».
Воспоминания Дороти немного отличаются. «У нас не было никакого названия, – рассказывает она, – но мы сообщили всем, что это была уже не Оксфордская группа. Только алкоголики.
Анна и Боб тоже чувствовали, что им следует избавиться от давления Оксфордской группы, – добавила она, – но они полагали, что это будет очень трудным делом из‑за их преданности Т. Генри и Кларас.
Кстати, – продолжала она, – на одно из самых первых собраний приехали все наиболее строгие участники Оксфордской группы из Акрона, и вели себя очень ожесточенно и многословно. Они считали, что мы поступили крайне нелояльно по отношению ко всем, отделившись. Это был довольно смелый шаг отделиться от Акрона».
Эл Г. вспоминает, что он поступил в госпиталь 17 апреля. Прежде чем он вышел оттуда, его пришел навестить доктор Боб, и спросил его, согласен ли он следовать программе. «Затем доктор Боб придвинул свой стул так, что одно из его колен касалось моего, и спросил: “Вы помолитесь вместе со мной за Ваш успех?” – вспоминал Эл. – Он произнес прекрасную молитву. Много раз, когда я пытался работать с кандидатами в АА, я ощущал своего рода вину за то, что не смог сделать то же самое».
В этот же вечер Эл пошел на собрание к Т. Генри. «Я посетил несколько собраний, прежде чем обнаружил, что не все люди там были алкоголиками», – говорит он. Но несмотря на то, что он был католиком, собрания ему понравились.
«Мы ездили в Акрон в течение нескольких недель, – рассказывает он, – прежде чем было окончательно решено организовать группу в Кливленде. Ближе к середине мая 1939 года было проведено первое собрание, в этой комнате. На собрании было несколько человек из Акрона и все кливлендские ребята.
Когда мы начали проводить собрания, у нас были серьезные дебаты о том, как будет называться группа. Предлагались различные названия. Все остальные названия показались нам недостаточно подходящими, и мы начали называть себя “Анонимные Алкоголики”».
Каким бы ни был разговор Дока с Кларенсом перед тем, как образовалась кливлендская группа, Док полностью ее поддерживал с самого начала, как и многие другие АА–евцы в Акроне.
«Доктор Боб присутствовал на всех первых собраниях, которые проходили у нас дома», – сообщал Эл. в письме к Биллу.
Когда Джона Р. спросили, не было ли, по его воспоминаниям, какого‑либо огорчения или неприятных чувств со стороны доктора Боба, он ответил: «Да Бог с Вами! Док, Анна, моя жена (Элджи) и я ездили туда на первые же собрания, которые они проводили.
Я помню, как однажды мы туда поехали, и возвращались назад. Док был как мальчишка, в глубине души, вы знаете, он свернул с шоссе и поехал вниз по дороге. Я спросил: “Зачем вы поехали здесь?” Шел снег, знаете ли. И я сказал: “Мы где‑нибудь тут застрянем.”
“О, нет, не застрянем” – ответил он. И поехал вверх по дороге Портадж Хилл. Мы проехали три четверти пути и вынуждены были вернуться назад. Док просто засмеялся. Он, должно быть, думал, что у него получится по ней проехать. Да, Док был замечательным парнем. Я помню, ему было около 60 лет тогда, и все же он был как мальчишка, да, сэр».
Сейчас не просто узнать подлинное мнение доктора Боба об отделении кливлендской группы. Некоторые современники считают, что он занимал нейтральную позицию. «Единственное, что помогало удерживаться местным членам АА в равновесии, так это всем известная мудрость доктора Боба. Казалось непостижимым, как он сохранял душевное равновесие. Он находился в центре кучки неуравновешенных людей, толком и не протрезвевших еще».
Возможно, доктор Боб просто препоручил ситуацию выше. Если верить цитате, которую приписывают ему в то время: «Нет смысла беспокоиться об этом. Пока у людей есть вера, и они за нее держатся, АА будет продолжаться».