Сестре Игнатии (август 1966 г.)_1

Сестра Мэри Игнатия, одна из самых лучших друзей АА, какие только могут у нас быть, ушла на небеса утром в пятницу второго апреля 1966 года. На следующий день сестры милосердия монастыря Святого Августина открыли двери для посетителей, и за первые два часа в гостевой книге появилось более тысячи подписей. И это были только первые из множества пришедших отдать дань уважения сестре Игнатии в течение двух последующих дней.

В понедельник, в полдень, кафедральный собор Кливленда едва вмещал собравшихся. На службе присутствовали не только ее друзья из самого города, но и приехавшие издалека. Группа сестер милосердия буквально излучала свет веры. Мы, члены АА, прибыли туда с семьями и друзьями, чтобы выразить благодарность за жизнь и труд нашей возлюбленной Сестры. На самом деле, то было время не для скорби, а для благодарения Богу за Его великую доброту ко всем нам.

Та месса, торжественное утверждение веры, блистала невиданной красотой; для многих она была тем более прекрасна, что звучала на английском. Панегирик, написанный и прочтенный близким другом Сестры, был красочным и волнующим описанием ее личности и деяний. Особый акцент был сделан на достоинствах АА и на роли его сооснователя Доктора Боба в грандиозной работе сестры Игнатии среди нас. Нам редко случалось видеть такое яркое подтверждение тому, что людям, пребывающим в духовном братстве, не нужно обращать внимание на барьеры и границы.

Тысячам мужчин, женщин и детей, чью жизнь Сестра лично озарила своим прикосновением, этот рассказ о ней, возможно, и не нужен, ведь они и так лучше всех прочих знают, какой она была и какую благодать несла другим.

Но я надеюсь, что для множества тех, кто никогда не ощущал ее присутствия и любви, это повествование послужит источником особого вдохновения.

Сестра Игнатия родилась в 1889 году в Шэнвилли графства Мейо, что в Ирландии, в семье набожных и свободолюбивых родителей. Знаменитый поэт Итц, родившийся неподалеку, однажды сказал, что необычная красота графства Мейо будто бы специально создана для того, чтобы взращивать поэтов, художников, героев и святых. Не сомневаюсь, что в возрасте шести лет, когда ее родители эмигрировали из Ирландии в Кливленд, Игнатия уже начинала проявлять многие подлинные добродетели.

Вскоре у ребенка обнаружился необыкновенный музыкальный талант в игре на пианино и в пении. Через несколько лет она уже давала уроки в доме родителей. В 1914 году ею овладело страстное желание стать монахиней, и она вступила в общину, так хорошо известную многим членам АА – общину сестер милосердия монастыря Святого Августина. Там она продолжила получать музыкальное образование и давать уроки. Но уже тогда, как и всю последующую жизнь, Сестра была очень хрупкой и болезненной. К 1933 году нагрузки преподавания стали для нее слишком велики, и у нее наступил очень серьезный упадок сил. Тогда доктор поставил ее перед выбором: «Вам необходимо поберечь себя. Или Вы будете мертвым учителем музыки, или живой Сестрой. Что предпочтете?» Мэри Игнатия, по словам ее общины, с легкостью согласилась на гораздо более спокойную и менее заметную работу: она стала регистратором в больнице Святого Фомы в Акроне, штат Огайо – заведении, которым заведовал ее орден. В то время ее близкие сомневались, что она сможет справиться даже с такими обязанностями. А уж в то, что она доживет до семидесяти семи лет, не поверил бы никто. И лишь одному Богу было известно, что в будущем ей суждено помочь пятнадцати тысячам алкоголиков и их семей!

Долгое время Сестра спокойно работала в приемном отделении больницы Святого Фомы.

Возможно, тогда она еще и не слышала об АА. Хотя акронская Первая группа и нью-йоркская Вторая группа существовали с 1935 года и потихоньку развивались, широкой публике о них не было известно. Однако в 1939 году картина резко изменилась. Весной того года вышло первое издание Большой Книги, а ранней осенью журнал «Либерти» опубликовал статью о нашем Содружестве. Вскоре последовала целая серия замечательных материалов на редакционной полосе кливлендской газеты «Плэйн Дилер». После этого газету и два десятка тогдашних членов местного АА завалили отчаянными мольбами о помощи. Несмотря на создавшийся хаос за несколько месяцев число анонимных алкоголиков в Кливленде подскочило до нескольких сотен.

Но стремительное пополнение наших рядов принесло с собой некоторые сложности, и главной была нехватка подходящих больничных ресурсов. Лечебницы Кливленда любезно откликались на эту настоятельную потребность, но их интерес естественным образом ослабевал, когда счета за лечение часто оказывались неоплаченными, а бывшие пьяницы строем топали по коридорам, чтобы, по их словам, «поработать по Двенадцатому Шагу» с новыми пациентами, порой буйными. Даже городская больница Акрона, где Доктор Боб помог множеству алкоголиков, выказывала признаки усталости.

В Нью-Йорке ситуация пока обстояла лучше. Там у нас был наш дорогой доктор Силкуорт, а позже и его чудесная медсестра Тедди. В последующие годы они вдвоем «обработали» около двенадцати тысяч пьяниц округа и стали своего рода «коллегами» другой пары деятелей – Доктора Боба и Сестры Игнатии из Акрона.

В 1940 году Доктор Боб, очень обеспокоенный тем, что в плане больничного лечения его регион может оказаться неподготовленным для нового витка популярности АА, решил навестить больницу Святого Фомы и рассказать ее персоналу об острой потребности в сотрудничестве, которое могло бы стать эффективным на постоянной основе. Он подумал, что, поскольку больница Святого Фомы – заведение религиозное, то трудящиеся там люди, в отличие от других, может быть, увидят в его предложении возможность послужить ближним. И как же он был прав!

Доктор Боб не знал никого из руководства больницы, поэтому просто отправился в приемное отделение и поведал заведующей им – миниатюрной монахине историю АА и его собственного выздоровления. Пока маленькая сестра слушала его, ее лицо засияло. Он глубоко затронул ее чувство сострадания, и, может быть, ее удивительная интуиция уже начинала ей подсказывать: «Вот оно!» Сестра сказала, что, конечно, попытается помочь, но что она может сделать в одиночку? В конце концов, есть же определенные правила, признанные подходы… Алкоголизм ведь считается не болезнью, а лишь крайней формой неумеренности!

Тогда Доктор Боб рассказал Сестре об одном алкоголике, состояние которого было очень тяжелым. Ему просто необходимо найти место! Мэри Игнатия произнесла: «Должно быть, ваш приятель очень болен. Знаете, доктор, это похоже на сильнейшее нарушение пищеварения». Доктор Боб, стараясь сохранить серьезное лицо, ответил: «Вы совершенно правы, у него ужасное несварение!» Сестра подмигнула и тут же предложила: «Так почему бы вам не привести его прямо сейчас?»

Вскоре эти два милосердных заговорщика столкнулись с проблемой: пациент оказался жутко пьян. Любой быстро понял бы, что его «несварение» – лишь побочный симптом. Очевидно, общая палата для него не годилась, нужно было отдельное помещение. Но все одиночные палаты были заняты. Что же им было делать? Сестра призадумалась, а потом расцвела в улыбке и объявила: «Я поставлю кровать в нашей комнате для цветов. Там он никому не помешает!» Это было тут же проделано, и страдалец был уже на пути к трезвости и здоровью.

Само собой, наших заговорщиков мучила совесть из-за этой уловки. К тому же, долго притворяться с «несварением» просто не получилось бы. Нужно было рассказать кому-то из руководства больницы. Сестра Игнатия и Доктор Боб отправились к настоятельнице и, трепеща, объяснили доброй леди всю ситуацию. К их безграничному восторгу, она поддержала их и через короткое время смело раскрыла новый проект перед попечителями больницы Святого Фомы. Последние, и мы вечно будем благодарны им за это, тоже одобрили идею – настолько, что вскоре самого Доктора Боба пригласили работать штатным врачом их больницы. Яркий пример вселенской духовности!

Немного времени спустя для реабилитации алкоголиков отвели целое отделение, непосредственно заведовать которым назначили, конечно же, Сестру Игнатию. Доктор Боб организовывал размещение новых пациентов в больнице и лечил каждого, ни разу не выставив счета ни одному из них. Что касается платы за пребывание в больнице, она была очень умеренной. К тому же Сестра часто настаивала на том, чтобы принимать пациентов «в кредит», что иногда вызывало у попечителей тихий ужас.

Вместе Игнатия и Доктор Боб знакомили всех, кто соглашался их выслушать, с методом АА, изложенным в недавно вышедшей книге «Анонимные Алкоголики». Реабилитационное отделение было открыто для визитеров из местных групп АА, которые с утра до ночи рассказывали пациентам истории своего пьянства и выздоровления. Никаких расовых и религиозных барьеров здесь не существовало; никому не навязывались ни идеи АА, ни учение церкви.

Так как Сестра почти все свое время и силы отдавала этой работе, она стала центральной фигурой в отделении. Она попеременно то слушала, то говорила, и всегда с безграничной мягкостью и пониманием. С родными и близкими алкоголиков Игнатия вела себя точно так же. Именно эта сострадательная заботливость и была главной составляющей ее неподражаемого очарования, которое как магнитом притягивало к ней всех – даже самых жестких и строптивых. Но когда кто-то нес сущий вздор, она не всегда бездействовала. Она отлично умела проявлять твердость, когда нужно, а потом, чтобы смягчить сказанное, подключала свой восхитительный юмор. Так, однажды, когда непокорный пьяница хвастал, что в этой больнице его больше никогда не увидят, Сестра парировала: «Ну что же, будем надеяться, что вы правы. Но на всякий случай, пожалуйста, помните: если вы все-таки появитесь, у нас уже есть пижама вашего размера. Она будет наготове и ждать вас!»