Память

В память о моей родной сестренке я не пил горькую со слезами пополам за поминальным столом.

Я не валялся в пьяной истерике. Я молился, себе я читал нашу молитву о душевном покое, а собравшимся на поминки – молитвы моей конфессии. У меня было большое горе. Впервые за мои 2 года 8 месяцев трезвости. Пережить это большое горе трезвым мне помог Третий Шаг, сделанный мной год назад по Большой Книге на малой группе, и доделанный «от сердца» неожиданно для меня в переполненном вагоне метро на страхе срывов. Помогли и собрания групп АА в Барнауле. Я не стеснялся высказывать все, чем болел тогда. Я привык, что меня там поймут, поддержат. Прошло время, когда мне было хорошо и я нужен группе. Настало время, когда мне плохо и группа нужна мне. Я вырывался из монотонного круга работы, забот, усталости, тяжелых мыслей, как навьюченный тяжелым грузом верблюд и приходил в оазис АА напиться живой воды и отдохнуть телом и душой. Я ходил по городу моей студенческой юности, и память выдавала все новые эпизоды моей прошлой жизни. Здесь я начал пить, здесь началось и мое безумие. Здесь я был веселым, общительным, великодушным, влюбленным, добрым, злым, эгоистичным, подлым. Здесь я был разным, но только не равнодушным. «Ничто на земле не проходит бесследно…» Здесь я приобрел специальность инженера-математика, изучал азы вычислительной техники, но нет такого компьютера, который превзошел бы память человека. И здесь есть Сила, более могущественная, чем я, которая посадила мне на плечи такой уникальный компьютер, и который я использовал не по назначению – лишь вычислить, как купить больше дешевого спиртного, чтобы осталось на  плавленый сырок и сигареты.    

На 5-ый форум  на колесах «Золотой Алтай» я ехал как на психологическую реабилитацию и на отдых. Я знал, что среди собратьев мне будет легче, я вернусь к жизни. Форум был с донесением идей АА, это помогло мне еще больше. Я привык к тому, что наш треугольник, три ребра, равнобедренный. Для меня одинаково важно и шагать, и служить, и изучать и применять традиции АА. Покосится хотя бы одно ребро треугольника и рухнет вся моя трезвость. Я видел такие треугольники на заклепках железнодорожных мостов. Еще наш треугольник напоминает мне изображение Всевидящего Ока, молчаливо утверждающего: «Будь честен перед собой!». Моя память запечатлела это изображение. Маршрут форума проходил по моей малой родине, и здесь память вернула меня в детство, «откуда растут» и культивированные родителями растения и забытые мной сорняки. Мне было хорошо и грустно, больно не было. Я оглянулся на кортеж машин – Барнаул, Бийск, Железногорск, Йошкар-Ола, Москва, Новоалтайск, Новополоцк, Омск, Петрозаводск, Рубцовск, Санкт-Петербург. Я реально почувствовал  единство АА, у меня было все в порядке. «Ленинград, Ленинград, я еще не хочу умирать, у меня еще есть адреса, по которым найду голоса…»

Я вспомнил наивные надписи на фотографиях в детстве: «На долгую память». На долгую – это на сколько лет? У меня было чувство глубокого удовлетворения, что может быть один из трех тысяч буклетов, которые мы раздали в автопробеге, поможет сохранить жизнь человеку, с которым я ходил в детский сад, в школу, бегал босиком, играл. После форума собрат подарил мне диск с фотографиями автопробега. На память. Этот подарок дорогого стоит. «Не забыть мне знакомые лица, не забыть мне родные глаза…» Память бывает доброй и злой. Со злопамятностью мне не красиво, не комфортно, теперь не нравится жить, она меня уничтожает, она опасна для моей трезвости и жизни. Боже, избавь меня от злопамятности! Я не хочу с ней жить! Я знаю, что если о чем-то попрошу Бога, Он мне это дает. «Просите и дастся вам, ищите и обрящете, толцыте и отверзется вам. Всяк-бо просяй приемлет…» Мои предки верили этим словам. А я что, умнее своих предков? Лично мне не хочется думать, что я родом от  наивных глупцов. Генетическая память – одна из причин моего прихода к Вере. У памяти есть однокоренные слова – памятка, памятник. Много памяток–цитат из литературы АА я вижу на некоторых группах АА, «Первым делом – главное!», «Начни с себя», «Живи сам и давай жить другим». Они мне помогают полезно бывать на собраниях АА, услышать других. Дань памяти – минута молчания. К сожалению, у многих ведущих собрания АА минута равна десяти секундам. А список людей, умерших от алкоголизма и которых я хочу вспомнить хотя бы за эту минуту, увы, только увеличивается. К памятнику на могиле собрата я возлагал цветы на годовщину его смерти. Мы познакомились на группе АА, в первые дни моей трезвости, когда я ревностно выполнял рекомендацию «90 дней – 90 собраний». Мы подружились, насколько я еще мог это делать после долгого пьяного одиночества  и разговоров с бутылкой на кухне или с телевизором. Нас объединяла болезнь и наша духовная программа. Я любил наводить порядок в его квартире, где на импровизированном столике, накрытом газетой еще 20-го века, стояла консервная банка из-под чего-то в томате, служившая пепельницей. Я вспомнил одну из глав «Желтой книги» –«Стать деятельным» абзац «Вернуться к прежним увлечениям». Когда-то, будучи начальником отдела, мне не хватало денег, и я зарабатывал их вечерами на сборке мебели по квартирам, чтобы потом нести их в бары, ночники. Я с удовольствием соорудил собрату очень даже миленькие, удобные стеллажи для посуды. А он всегда шутил, подтрунивал надо мной, поднимал мне настроение. «Мне не стало хватать его только сейчас…»

Спи спокойно, брат, у меня о тебе добрая память. Провалы памяти у меня  были часто. Я приходил домой на «автопилоте», как считал я. В мегаполисе, опасном для человека без памяти, с оживленным транспортом, с метро, зоной повышенной опасности, вернуться домой целым и невредимым трудно, если вообще возможно. Теперь я знаю, Кто меня вел. «Без Мене не можете творити ничесоже…» Последние тринадцать лет моей пьяной жизни пролетели одним угарным днем, не успел и оглянуться. Память услужливо подсовывает лишь какие-то обрывки жизни, никчемные лохмотья. Провал памяти был в моей последней пьянке. Программа рекомендует помнить свою последнюю пьянку. Ха! А как я ее упомню? «Помню Ирка была и подруга при ней…» Количество пропитых дней примерно прикидывал по пустой таре – около 12 литровых «Nemiroff». Для меня и двух женщин это выходило на дня три-четыре. А утро сейчас или вечер? Не день, это точно. Красные перцы на таре светят огромными восклицательными знаками: «Будь бдителен!», «Опасно для жизни!». Белая горячка ходила где-то рядом, вокруг меня, ожидая удобного момента укусить меня мертвой хваткой. Мне и этого кошмара достаточно вспомнить. Назад не хочу! И вот поезд уносит меня из города моей юности. Мимо моего поселка, где похоронены родные мне люди – мама и сестренка. Память мчится быстрее поезда, она судорожно выхватывает обстоятельства места и времени. Мимо городков и поселков, где пролегал маршрут автопробега и где я сердцем прочувствовал декларацию АА об ответственности: «я хочу, чтобы рука АА всегда туда протянулась… и за это отвечаю я…» А память уже от поезда отставала, она была еще в родных местах. Мимо Омска, Казани, где по первому моему звонку приходили к поезду собратья, мои друзья, чтобы поддержать меня в пути. «У меня еще есть адреса, по которым найду голоса…». Поезд вез меня по знакомому маршруту стройотрядовца-проводника Вити, который на деньги безбилетников пил вино и радовался жизни, которая такая хорошая, большая и вся впереди. Вот где-то здесь полустанок, на котором я высадил пьяного мужика, только потому, что на него пожаловалась сокурсница – пристает, мол, мешает ей чай разносить. А он еще мне (проводнику!) предложил выйти, поговорить. Предложил, когда поезд остановился. Высадил без акта, без билета, без багажа, не на крупной станции. Тогда я еще не любил алкоголиков. Память услужливо нашептывает: «Да ладно, не кори себя, не казни». А помнишь, вот на этой станции, уже на ходу поезда к закрытой двери твоего вагона прицепился мальчик. На улице темно, дождь, ты его случайно увидел и открыл дверь. Ты испугался больше, чем он. Ему нужно было ехать домой. Ты его накормил, дал ему денег, довез до дома. Ты добрый, Витя, хороший. Не кори себя, не казни!». Поезд мчит меня знакомым маршрутом, а память уже далеко впереди. Память уже в Москве, на а/я 33. Высшая Сила сделала мне прививку – от боли, от тяжелых мыслей, от одиночества – быть востребованным, быть полезным людям. Иммунитет укрепляется в служении. Программа напоминает, что моя трезвость нужна только мне. Дай Бог мне жить трезво для себя. И в память о моей родной сестренке. Боже, да исполнится воля Твоя!