Его зовут Борис.
Про скелеты в шкафу (8-9-й шаги).
Есть люди в нашей жизни, в нашем бытии, перед которыми мы виноваты, кого обидели, обманули, предали, кому причинили зло, от кого отреклись. В народе их почему-то еще называют скелетами в шкафу. Наверное, потому, что мы их как бы убили — морально, — а предать земле не можем, потому что преступление наше тогда обнаружится. Вот и храним в шкафу, от чужих глаз и от своей совести подальше. Наверное.…
Программа 12 шагов предлагает все шкафы и шкафчики нашей души с многочисленными полками и ящиками выпотрошить, просто вывалить всю груду на пол. Сначала онеметь от явившихся нашему взору масштабов. Потом прийти в себя. И разобрать. Прикинуть, что нам потребно для дальнейшей — замечу, счастливой — жизни, без чего никак не сможем обойтись, что надо аккуратно сложить, а что без сожаления выкинуть. На то, чтобы даже просто достать, вытащить это все наружу, могут понадобиться годы. А уж дальше… Пока освобождаемся от того, что загромождает шкаф и мешает разложить-развесить новое, красивое и нарядное, один за другим выпадают к нашим ногам скелеты — с грохотом, раздражая наш слух и тираня взгляд, царапая сердце и причиняя боль. Как с ними поступать, учат два труднейших, но освобождающих шага — 8 и 9.
Звучат они так: «Составили список всех тех людей, кому мы причинили зло, и преисполнились желанием загладить свою вину перед ними» и «Лично возмещали причиненный этим людям ущерб, где только возможно, кроме тех случаев, когда это могло повредить им или кому-либо другому». Точка зрения Бориса на эти шаги оригинальна, впрочем, как и многое другое из его видения и чувствования программы. 9-й даже называет ядовитым. И вообще говорит новичкам или своим подшефным применительно к этому шагу, что нет 12-шаговой программы, есть 11-шаговая: без 9-го. (Можно представить себе сейчас реакцию некоторых аксакалов АА — такую-то ересь прочесть!) Предлагает на начальном этапе на достаточно продолжительное время просто забыть о 9-м шаге. Вычеркнуть его. В 8-м шаге делать только первую часть. Составлять список. Его можно писать с первого дня и просто заносить туда всех по алфавиту, монотонно, тупо, потому что не обиженных вокруг алкоголика нет. А если и есть, то только в порядке исключения, их можно по пальцам перечесть. Тут наблюдается такая забавная вещь, которая не может не умилять: многие алкоголики (и Боря в том числе), начав делать этот шаг, первым делом в сей список заносят себя.
Да-да. То бишь, по их разумению, главный пострадавший — сам алкоголик! Безусловно, делается это искренне, человек логично считает, что наибольший вред он причинил себе.…
8-й шаг нужно вести накопительно, говорит Борис, записывать всех подряд, кого хочешь, потом, по мере обретения честности, список будет шерститься, проветриваться, дополняться, изменяться. В итоге, в нем должно остаться только то, что давит, душит, что мучит и реально мешает жить. А пока — записал имя и забыл. Почему опасно делать этот шаг раньше времени? Потому что неофитское желание быть бОльшим католиком, чем папа римский, по крайней мере у Бориса, было ошеломляющей силы. В той или иной степени оно обязательно будет присутствовать у каждого, кто пойдет этой дорогой. Боже упаси, предостерегает Борис, никакого формального подхода, если чувство вины в вас не присутствует, не надо его, пока оно не придет само. Список этот можно дополнять всю жизнь как новыми (все ведь живые люди, далеко не святые), так и всплывшими из небытия, уже давно забытыми образами, которые вдруг услужливо подсказала память, и ты просто весь сжался от нахлынувшего стыда, задохнулся и… И вот тут непременно должна случиться вторая часть 8-го шага — «преисполнился желанием загладить свою вину перед ними». Это — ключ. Без него не откроется 9-й шаг. В лучшем случае он просто останется запертым. В худшем — даст результат, аналогичный опыту Бориса. И не только его опыту. Многие люди «ломались» на этом шаге, срывались и уходили в запой.
Дело в том, что «преисполниться желанием» — это значит, например, что если ты понес возвращать старый и почти забытый долг в 300 долларов, то тебе не должно быть жалко этих самых долларов. Это раз. Второе. Ты не должен ждать благодарности от того, кому ты этот долг возвращаешь.
Что же произошло с Борисом?
Давно, еще в прошлой жизни, в конце 80-х годов, он работал на одного миллионера рублевого. Представьте, какими деньжищами ворочал тот работодатель! При этом не был жадным, деньги ему были нужны как спорт. Борис в этом месте приводит пример с известным прыгуном в высоту Бубкой. «Вот прыгнул он 6 метров. Остальные прыгают 5.80. Он ведь вполне может прыгать свои 5.90, не напрягаясь, и выигрывать все соревнования. Но нет. Ему надо 6.01, 6.02, 6.03… Это — спорт». Так и этому миллионеру был важен процесс. И вот однажды он дал Борису 300 долларов. Причем дал не в долг, а добровольно, так сказать, в качестве премии. И потому, конечно же, про них сразу забыл (ну, скорее всего). Прошли годы. На дворе 1992-й. У Бориса 2-3 месяца трезвости, и он решает выполнить 9-й шаг. Гордыня продиктовала ему занести в список 8-го шага своего бывшего работодателя и благодетеля. Буквально отрывая от сердца, Боря понес ему 300 долларов. Он нес их красиво. Важно. Уже не единожды рисовалась ему в мыслях живописнейшая картина: он входит в богатый дом и — в одних случаях торжественно, в других небрежно — возвращает эти доллары. Миллионер кидается ему на шею со словами: «Боря, какой ты честный и порядочный человек! Я уже забыл про эти деньги, а ты… Спасибо тебе, Боря…» Уже предвкушая эту вожделенную ситуацию: «ай да я!», живьем, а не в мечтах находясь в том самом доме, Борис протянул деньги. Его бывший начальник доллары взял, небрежно бросил их в ящик стола и ничего не сказал. Совсем ничего… Надо ли здесь рассказывать, какие чувства испытал Борис, какой сокрушительный удар был нанесен его гордыне… Он ушел в запой вскорости.
Поэтому теперь Борис не устает повторять о том, что перед 9-м обязательно должен быть сделан 8-й шаг. Если душит жаба, если ждешь благодарности, если это чистой воды рисовка — тогда не надо делать 9-й шаг. Обожди. Более того, нельзя рассчитывать на то, что будешь прощен. Или осыпан благодарностями. Реакция другого человека вообще непредсказуема. Он может банально послать в нехорошее место нехорошими словами, и тот, кто делает 9-й шаг, должен быть готов к этому. Готов к непрощению. Потому что, по большому счету, когда душа больше не может выносить этого груза вины, человеку становится совершенно неважно, простит ли тот, другой. Ему важно выжить и жить, попросить прощения и избавиться от неподъемного груза. Предать земле скелет из шкафа.
Перед этим, конечно, нужно убедиться, что скелет существует. То есть что вина действительно есть. Есть что возвращать. Потому что в вышеупомянутом примере Бориса эти 300 долларов не были долгом. Его бывший работодатель, по идее, вовсе и не должен был оказаться в списке 8-го шага. Во всяком случае, по данному пункту. Борис сам себе придумал этот «подвиг». И сам отправился на его свершение. Велика оказалась кольчужка… И не только Борису. Очень многие женщины, например, говорили, что переспали с мужьями подруг, и потом ходили к этим подругам извиняться. Здесь это и «подвигом» назвать язык не поворачивается, а блажью — звучит до жидкого мягко. Впору вспомнить вторую часть 9-го шага — «кроме тех случаев, когда это могло повредить им или кому-либо другому». Алкоголику ничего не стоило обмануть себя в пьяной жизни. Эта укоренившаяся привычка, ставшая, по сути, натурой, сохраняется зачастую и в обретенной трезвости. Трезвый алкоголик может подогнать под понятие ущерба все что угодно. Как шутит Боря: «Ущерб я могу придумать любому желающему за 10 долларов на все оставшиеся случаи жизни». То есть придумать «почему» алкоголику раз плюнуть. Вместо него стоит отвечать на «зачем» и… почувствуйте разницу, что называется.
Теперь об особом подходе к некоторым категориям людей при выполнении 9-го шага. Во-первых, дети. Чувство вины перед ними — вещь непременно существующая, очень тяжелая и небезопасная. Объясню почему. Как правило, одними извинениями тут не отделаться. Требуется что-то большее. Более долгосрочное. Более трудозатратное для души. Годами потом отрабатывается и возмещается тот ущерб, который был нанесен ребенку родителем-алкоголиком в его в пьяной жизни. Пожалуй, возместить нанесенный ущерб в полном понимании этого слова тут невозможно. Как-то компенсировать — да. И здесь важно не перегнуть палку. Не переусердствовать.
Нужен баланс. Необходимо понимать и помнить, что зло от пьянства было нанесено тому, прошлому ребенку, и невозможно его сейчас исправить, словно стереть ластиком и прожить заново. А вот гиперопекой, бомбардировкой любовью и повышенной заботой в этой, уже трезвой жизни можно искалечить ребенка окончательно. Поэтому рассуждение и здравомыслие здесь родителям лучшие советчики. Девиз в этом искуплении вины должен быть — не навреди.
Младшей дочери Бориса, когда он перестал пить, было всего 7 лет. Она его пьяным слабо помнит, так — отдельные эпизоды. То, что начал делать протрезвевший отец по отношению к ребенку, сам он называет сплошным беспределом. Слава Богу, к 9-му классу школы, когда это его якобы искупление вины перед ней стало давать весьма ощутимые негативные результаты, ситуацию удалось тормознуть и немного выправить, направив в нужное русло. Однако вред нанесен был ощутимый.
Другая категория — люди умершие. Когда у Бориса было пять с половиной лет трезвости, умер его отец. Перед живым родителем сын не считал себя виноватым. А после его смерти что-то начало щемить. Борис приходил на кладбище и не мог смотреть в глаза отца на фотографии на памятнике. Он не понимал, что происходит. Щемящее чувство со временем не проходило — время, увы, не лечило. Тогда Борис начал вспоминать, разбираться, ныряя при этом глубоко внутрь себя, там и обнаружил то, в чем боялся признаться себе. Во-первых, после инсульта, случившегося у отца за несколько лет до смерти, у Бориса нет-нет да проскакивали мысли, что отец сам мучается и мучает сыновей и их близких. Нехорошие это были мысли, стыдные. А самое главное — то, что в последние три года своей жизни, когда отец жил у старшего сына (Бориса), сыновний дом не стал отцу родным, ему в нем было неуютно. Сейчас Борис понимает, что ни его вины, ни вины супруги в этом не было. Пришло осознание, что неуютно отцу было бы везде: он без малого 50 лет прожил с мамой, и когда она умерла, ему просто стало плохо жить. Без нее ему было бы неуютно где угодно. Но тогда Боря этого не понимал и внес пункт в список 8-го шага. Он написал письмо о своих нехороших мыслях про отцовскую беспомощность и особенно о том, что дом его не стал родителю родным. 9 мая поехал на кладбище: для отца, который прошел всю войну, это был самый большой праздник, в день Победы Борис приходит к отцу обязательно. Положил на могилу цветы и написанное письмо, прочитать вслух ему не хватило мужества, он пошевелил губами, потом письмо сжег и пепел бросил на могилу. «И тут, — рассказывает Боря, — хотите — верьте, хотите — нет, может, настолько сильно было мое желание на 8-м шаге, нацеленность, самокодированием можно это назвать — как угодно, я не знаю, но отец мне улыбнулся и подмигнул с фотографии, показав, что он меня простил, что все хорошо. Я ж трезвый был, глюков быть не могло. Я верю и знаю, что именно это я видел… Вот такой опыт с людьми умершими».
Добавим еще, что по умершему человеку можно заказать панихиду или сорокоуст в церкви, можно в сугубой, личной молитве попросить у него прощения. Можно что-то хорошее, доброе сделать в память о нем. Если есть долг денежный, его можно пожертвовать детскому дому или помочь больному человеку. В общем, вариантов масса, главное — «преисполниться желанием».
И последняя, пожалуй, самая сложная категория людей, это те, которых можно назвать врагами. Сегодня Борис подчеркивает, что таковых в его жизни нет. Конечно, он долго и трудно шел к этому обретению. Не случайно к 8 и 9-му шагам ведут 4-й, 6-й шаги. Впрочем, здесь происходит переплетение — один шаг возвращает к другому: например, Бориса 8-й шаг вернул к 6-му. Вернули взаимоотношения с человеком, который нанес ему огромный ущерб, и именно о нем, человеке под условным именем Василий, мы писали в главе, посвященной 6-му шагу. В процессе работы над ним Борис понял, что простить — мало. И еще понял, что в список 8-го шага Василий попал формально. Боря ему тоже наделал гадостей, помельче, но наделал. Он стал разбирать этот факт, и вдруг обнаружил, что на самом деле желает зла бывшему компаньону. То есть, типа, сам-то я ему не буду причинять никакого вреда, мстить не стану, но если где-то что-то выплывет, возможности не упущу… Как, например, «по случаю» испортил ему трудовую книжку — у того теперь с пенсией будут проблемы. Василий, оказывается, уехал из страны, Борис пытался его найти, потому как выполнял 8-9-й шаги, а ущерб им Василию был нанесен. Неважно, что тот навредил Борису гораздо больше. В первую очередь, Боря должен очистить свою душу от совершенного зла, если оно его давит и мучает. Но начало давить и мучить когда? Когда Борис четко понял, что если делает подлости подлецу, то сам от этого не перестает быть подлецом. И неважно, что подлость делается подлецу! Никаких извинительных моментов тут быть не может.
И вот это очень важная составляющая — пройти свою половину пути. Боря тогда не нашел-таки своего бывшего компаньона. А недавно гостил в Израиле у детей, и, наверное, там бы ему не составило труда найти Василия. Но он не стал этого делать… Потому что не «преисполнился желанием». «Получается, что желание мстить и злость у меня прошли, а злорадство осталось, — рассуждает Борис, — и с этим намного тяжелей. Что такое зависть? И что такое злорадство? Как разделить? Зависть — это когда мне плохо от того, что кому-то хорошо, а злорадство — это когда мне хорошо от того, что кому-то плохо. Это две стороны одной медали. И это все-таки работа 6-го шага. И вернул меня к нему и помог довыполнить 6-й шаг в отношении злорадства именно вот этот инцидент, когда в 8-м шаге я вынужден был внести Василия в список, потому что я нанес ему своими действиями ущерб. Тут, кстати, еще один важный момент — список 8-го шага стоит разделять: где ты имел умысел причинить вред, а где вышло случайно, не нарочно. Нанося вред Василию, я защищался, давал сдачи, что называется. Я слышал потом, что у него были серьезные проблемы по результатам наших судов… Пожалуй, если он придет ко мне, или мы встретимся где-то случайно, и он заведет разговор, я готов выслушать. Готов поговорить. Но первым я не стану предпринимать шага навстречу — 9-го шага делать не буду. Сегодня я чувствую так».
Отсюда логично перейти к другому подобному эпизоду. Конфликт более позднего, трезвого периода жизни Бориса. У него складывались трудные отношения с одним членом АА, с которым прежде были близкие, дружеские и партнерские связи. Произошла нехорошая история. Там было взаимное зло. Кто больше, кто меньше — сравнивать вряд ли стоит. И тот, и другой долгие годы не решались на 9-й шаг. И тот, и другой были в списках 8-го шага друг у друга. Первым «желанием преисполнился» не Борис. Но когда тот, второй, подошел к нему с просьбой о прощении, гора упала с плеч Бориса. Они пожали друг другу руки и от всего сердца простили взаимные обиды. К дружеским отношениям не вернулись, но Борис безмерно благодарен этому человеку за сделанный им шаг (9-й). Они перестали смотреть волком один на другого, и пропасть между ними исчезла. Теперь здороваются при встрече, и у них не щемит сердце при этом, нет тяжести в груди. Про сердце, к слову. Борис считает, что программа — это постепенное вытеснение сердцем ума. И уверен, что если нечто существует только в уме, а в сердце его нет, то это вредно. Некоторые вещи, безусловно, надо принимать разумом, но если нет резонанса — голова говорит одно, а сердце не откликается, — тогда это не даст того результата, который нужен. «А какой результат нужен от 8-9-го шага? — вопрошает Борис, и сам отвечает: — Избавиться от той тяжести, которая в сердце. Ведь голова, когда идешь пить, говорит: «Не надо!» А пить-то толкает сердце, в сердце плохо, и в нем становится хорошо, когда принял стакан. И избавиться нужно от того, что в сердце, а в голове мусор потихонечку будет сам расчищаться.
Если бы кто-нибудь мне сказал, что я, живя в бизнесе, буду принимать решения в сердце, а не в голове, человек бы узнал о себе много интересного и нового. Сегодня ты знаешь, что это так. К примеру, был у меня партнер, я сам его пригласил, как Паниковский пригласил Балаганова, потому что сам не мог унести гири. «Помогай мне их нести, вот тебе 50% от того, что ты несешь». Составили договор, все как положено. Я по-джентльменски с ним договариваюсь: да, есть прибыль, есть убытки, ты со своих убытков можешь со мной не рассчитываться, я тебе доверяю… Короче, он на меня подал в суд иск на два с половиной «лимона», я, защищаясь, делаю ему встречный иск на 8 с половиной миллионов. Говорю ему, что предлагаю мировую. Он ни в какую — упирается. Кончается тем, что его иск — отклонить, мой встречный — удовлетворить. Я публично говорю, что мое предложение о нулевом варианте остается в силе, несмотря на то, что могу получить деньги. Я знаю, что если бы я получил эти «бабки» с него — мне было бы плохо, потому что они не мои. И вот эти вещи для меня важней. Кончилось тем, что он полгода со мной судился, потом приходит ко мне с теми предложениями, которые я ему делал полгода назад. Я ему говорю: Сережа, я потратился на юриста, это где-то 500 баксов. С тебя 500 баксов. Пишу в суд, что ты со мной рассчитался, и — нет вопросов.
Сердце важнее, чем ум. Если бы я не был алкоголиком, наверное, я бы взял, почему нет. Говорят, деньги не пахнут. Говорят, в бизнесе нет друзей, нет врагов, есть интересы — и все это правда. Но мне потом будет плохо. И я не делаю подлости даже подлецам не потому, что я святой, а потому что потом плохо мне. А я не хочу. Я люблю, когда мне хорошо».…
… Ну, и совершенным особняком в главе, посвященной 8-9 шагам, стоит человек самый близкий Борису. Вернее, даже не так. Человек этот не стоял там до сего момента, он «обнаружился и встал» в процессе работы над книгой. То есть вот теперь только. Хотя 37 лет находился рядом с Борисом. Это — его жена. Почти четыре десятка лет прожито бок о бок, но, увы, не душа в душу. Жене ущерб нанесен Борисом колоссальный. Она пострадала как никто другой. К величайшему сожалению, ущерб этот возместить, восполнить — в смысле вернуть на место в первоначальном виде — невозможно в принципе. И если 20 первых супружеских лет рушил, уничтожал, ломал и коверкал пьяный алкоголик, то 17 с половиной трезвых лет ущерб наносил уже выздоравливающий алкоголик. И от осознания этого — горше всего. Безусловно, степень вреда и травматичности двух этих периодов несопоставима, но их, по правде говоря, и сравнивать не имеет смысла. Борису даже кажется, что спрос за ущерб, нанесенный им в трезвом уме и твердой памяти, будет построже. Более полутора последних десятилетий Борис занимался собой: группы, собрания, конференции, поездки в другие города, часовые телефонные разговоры — все это было подчинено одной единственной цели — жить трезвым. Он многого достиг — стал хорошим отцом, замечательным специалистом и бизнесменом, даже знатным преферансистом. Но, увы, не смог стать хорошим мужем. Не смог, потому что не было такой цели. Жена в его новую картину жизни плохо «вписывалась». Она просто не знала, как «вписаться». А он не помог.
Тут надо хотя бы в двух словах сказать о созависимости, которой, как правило, страдают близкие и родственники алкоголика, ведь алкоголизм — болезнь семейная. Сам Борис на эту тему говорить избегает, не желая выглядеть «логопедом» из фильма «По семейным обстоятельствам».
Если алкоголик напрямую зависим от алкоголя и жизнь его крутится вокруг бутылки, то близкие — зависят от алкоголика и жизнь их крутится вокруг него, они — созависимые. Зависимость и созависимость — зеркальное отражение. Когда алкоголик собой не владеет, у него тяга к спиртному, точно так же не владеет собой близкий человек, у него тоже тяга — узнать, что происходит с алкоголиком и где он, повлиять на него, контролировать. Близкие настолько привыкают жить в этом алкогольном чаду, что когда он рассеивается, например, алкоголик перестает пить на какое-то время, они не знают, как жить по-другому, в иных условиях. Они в растерянности, потому что не умеют жить и ладить с трезвым человеком. Трезветь алкоголика учит 12-шаговая программа и сообщество АА. Созависимых людей жить с алкоголиком учит та же программа 12 шагов и сообщество Ал-Анон.
Жена Бориса за 17 с половиной лет до Ал-Анона так и не дошла. Борис уходил в новую жизнь по пути трезвости, а его супруга оставалась там, где она 20 лет преданно любила пьяного своего мужа и совершенно не знала, как жить с ним трезвым. А Борис даже не задумывался над этим. Ему казалось, что если исчезла причина всех предыдущих бед и страданий — его пьянство, то все остальные проблемы, как его следствие, должны рассосаться сами, и жизнь наладится сама собой. Он полагал, что жена должна подстроиться под его новый шаг, и даже не оглядывался назад посмотреть, поспевает ли она, не отстала ли в пути. Она отстала. Обернулся муж только сейчас. И повернулся к ней. Чтобы пойти навстречу той, которая «в горе и в радости» старалась быть с ним все эти долгие годы. И чтобы подарить ей то, чего не давал 37 лет — любовь.