Четвертый шаг.
Бесплатная Помощь
Четвертый шаг.

Четвертый шаг.

Его зовут Борис.

Четвертый шаг.

Когда мы с Борисом еще только обсуждали книгу и формат, в котором она должна быть на­писана, была задумка построить ее в виде беседы двух Борисов — сегодняшнего, трезвого и того, прошлого, пьяного. Из этого ничего не вышло. Удивительно, но не получается диалога. Нет точек соприкосновения, нет общих интересов, нет общих тем для обсуждения у таких, казалось бы, родных людей! Всего 17 лет прошло, а уже не о чем говорить. В самом деле, многие из тех, кто знает Бориса сегодня, не верят в то, что он рас­сказывает о себе прошлом. Да что там люди. Сам Борис говорит: «Я живу с ощущением двух нере­альностей. Я заглядываю в те 17 лет назад и дальше и не верю, что там был я. Происходит не­кая иррациональность. Я точно знаю, что это я. Но не верю, что я мог так говорить, так думать. И тот, прежний, тоже смотрит сюда и не верит. И там, и здесь один и тот же человек. Но — разные личности».

Программа 12 шагов — это инструмент ре­конструкции собственной личности, перестройки, когда старую личность надо разоб­рать и построить заново. Сама эта работа начинается с 4 шага. Вообще, по мнению Бориса, есть три категории шагов: 1-й, 2-й, 3-й — констатирующие, без подробностей. Шаги, кото­рые надо сделать, это 4-й, 5-й, 8-й, 9-й. И шаги, которые выполнить невозможно, их возможно только делать, сделать их нельзя, это 6-й, 7-й, 10-й, 11-й и 12-й. По большому счету, первого шага, а трех шагов и подавно, достаточно для того, чтобы в принципе не пить. Тяжело, но не пить. Потому что, как считает Борис, 1-й шаг, т.е. признание своего полного бессилия перед алкоголем, признание полной потери контроля над своей жизнью — когда не человек управляет своей жизнью, а алкоголь ею управляет — это мощнейшая самокодировка. Страх оказаться на помойке — как в прямом, так и в переносном смысле — работает лучше любого кодировщика. Его достаточно для того, чтобы, как говорят ано­нимные алкоголики, оставаться сухим, т. е. просохнуть от водки, и только лишь. А вот трез­вую жизнь — настоящую, яркую, насыщенную, наполненную запахами и ощущениями, — можно получить лишь при помощи выполнения последующих шагов.

Первый из четырех шагов, которые надо сде­лать, 4-й шаг. Звучит он так: «Глубоко и бесстрашно оценили себя и свою жизнь с нравственной точки зрения».

    У Бориса было несколько попыток сделать 4-й шаг. На заре своей трезвости, лет 15 тому назад, взобравшись на трибуну в конференц-зале, где проходил очередной слет анонимных алкоголиков, Борис стучал себя кулаком в грудь и кричал: «А судьи кто?! Кто является и устанавливает критерии нравственности?» Утверждал при этом, что 4-й шаг делается один раз и на­всегда, подводится черта, и нечего потом продолжать копаться в грязном белье. Однако процесс движения по программе показал, что Боря ошибался.

Где-то на рубеже 7-8 лет трезвости (или таки «сухости»?) Борис почувствовал некий за­стой. Поначалу ему было интересно ездить на конференции в другие города, а то и страны, присутствовать на собраниях, чувствовать себя значимым, отвечая по ночам на телефонные звон­ки алкоголиков, которые просили помощи, и т.д. Все это было интересно и занимательно. До оп­ределенного момента. И однажды вдруг стало скучным и неинтересным. Наступило некое пре­сыщение — сообществом, программой. Борису стало плохо. Он приходил на собрания АА, слу­шал товарищей и испытывал раздражение: этот сопли жует, не поймешь, что хочет сказать; а этот про Бога вздумал говорить, про Которого сам ничего не понимает.…

Здесь мы начнем новый абзац с красной строки, затем чтобы почётче выделить один важ­ный момент. Бог даровал Борису дар, талант говорить. Говорить о своем пережитом и выстра­данном так доходчиво и понятно, что слушающий его человек чувствует некий душевный резонанс. Поэтому очень быстро Борис стал весьма попу­лярен в среде анонимных алкоголиков. Он стал известен не только у себя на родине, но и дале­ко за ее пределами. Постепенно у нашего трезвого алкоголика развилась звездная болезнь, кото­рая чуть не сыграла с ним злую шутку. В один прекрасный день у него возникла крамольная мысль: «Боря, ты так умеешь помочь другим, столько людей говорят тебе слова благодарности и признательности за помощь им, что, пожалуй, если вдруг что случится, так ты и сам себе смо­жешь помочь». В этом месте — пауза для осознания. Это ж какие ухищрения (если не ска­зать — извращения) алкогольного ума! Что значит — «если вдруг что случится»? Что случит­ся? Отбросив вуаль лукавства, мысль была предельно ясна: «если ты выпьешь, то сам себе сможешь помочь так же, как и другим». И тут Бог послал Борису ужас. Он испугался этой мысли. Настолько, что стал как новичок, которому на­стоятельно рекомендуют в течение 90 дней посетить 90 собраний, три месяца ходить практически ежедневно на собрания. Единственная тема, которую он выдвигал: «Я алкоголик». То есть «ребята, помогите мне почувствовать себя таким же, как вы, равным вам».

Бог пронес тогда Борю на руках. Вслед за ужасом он послал «звездному» алкоголику его прежние записи по 4-му шагу. В поисках нужно­го документа для налоговой инспекции тот наткнулся на эти записки. Как он смеялся! Ше­девральный Михал Михалыч Жванецкий так не веселил нашего героя, как его собственный 4-й шаг в письменном виде. А ведь он был абсолютно уверен в том, что сделал этот шаг, причем еще до того как стал трезвым. Ознакомившись с этими вовремя обнаруженными писаниями, Борис понял причину своего внутреннего состояния в последнее время, понял, почему остановился, будто уперся куда-то, откуда это ощущение тупика. Программа — процесс, это как жизнь: если сер­дце остановилось на какое-то время, значит, жизнь кончилась. Тупик заключался в невыпол­ненном, не сделанном по-настоящему 4-м шаге. В тех записях было много чего, даже искренность была, но там не было главного — того, без чего программа невыполнима в принципе. Там не было честности перед самим собой. Оказалось, этот шаг был «пройден» Борисом как соцобязательство, чтобы отчитаться перед начальством, для галочки. Он писал его для кого-то: вот, мол, кто-то прочитает, и что он по этому поводу скажет, что, вообще, обо мне скажут и что обо мне подумают. На тот момент, когда Боря делал 4-й шаг, ему был не важен результат какого-нибудь его действия, или какого-нибудь его бездействия, ему было важно — что об этом скажут. И только.

Борис принялся за 4-й шаг заново. На эту работу у него ушло около двух лет. Надо ска­зать, что и в этот раз он выделил ключевое для себя слово в формулировке шага. В одной из ре­дакций она звучит как «глубоко и бесстрастно оценили себя и свою жизнь с нравственной точки зрения». Борис зацепился за это слово. Именно бесстрастно, а не бесстрашно начал он выпол­нение этого шага. То есть не просто без страха, а без эмоций, как бы со стороны нарисовать ав­топортрет. И ни в коем случае не заниматься самоедством, не заниматься самоуничижением: какая я сволочь и что я натворил в своей жизни и скольким людям я жизнь испоганил, — ни в коем случае, это путь в тупик. То есть платформа выполнения 4-го шага, по твердому убеждению Бориса, должна быть следующей: это не хорошо и не плохо, это — так. Как погода. Она не бывает плохой или хорошей, она просто такая, какая есть. А потом уже в 5-м, 6-м шагах разбираться: хорошо это или плохо, и что с этим делать, и ме­шает ли это жить.

Сегодня он готов делиться сокровенным: «У меня любимое место — это горшок (во взрослом варианте — сортир, или туалет). Каждый вечер я сажусь на горшок, запираюсь. И так я чувствую свою отрешенность от мира. Я анализирую про­житый день, просматриваю его как в замедленной съемке: что я пережил. Рассматриваю себя в се­годняшнем дне, даже если это был обычный рядовой день. Делаю я это уже очень давно. Как правило, с карандашом и бумагой. Эти многолет­ние записи мне очень пригодились при выполнении 4-го шага. Я взял их, свои дневни­ки, дневники своей старшей дочери, поспрашивал жену, послушал ее воспоминания. Потом взял тетрадь и составил таблицу. В правой графе я написал какие-то факты и события, безоценоч­но. Во второй графе написал, как я себя вел в этой ситуации. Дальше мне понадобилась тре­тья графа — для того чтобы оценить, что «внутри меня» подвигло поступить именно так, как я по­ступил. Эта графа могла какое-то время, даже достаточно долгое, оставаться пустой. Я не да­вал пока оценки. Я увидел, что, просто оценивая себя (ведь я субъект), я субъективен, а когда посмотришь на факты жизни в поисках ответа на вопрос… Вот, например, я поступил так: с этой женщиной разошелся, а этого друга куда-то по­слал, а тот друг послал меня. Что двигало мною в этой или иной конкретной ситуации, что внут­ри меня двигало мной, что я поступил именно так, а не иначе? И вот через эту призму я увидел намного больше, чем я просто увидел, описывая как бы со стороны самого себя. Я эти прежние записи проанализировал, систематизировал. У меня более-менее сложился автопортрет.

Тут хотел бы предостеречь. Я стремился до­копаться до корней. И в этих поисках меня заносило, на мой взгляд, в ненужные дебри. На­пример, когда лживость свою разоблачал, я вспомнил время, когда мне было 9 лет. Дворовой футбол тогда был очень развит, с утра до ночи гоняли мяч по двору, не было еще этих каменных джунглей, деревня была, можно сказать, набе­гались вдосталь, дорогу перейти и — на озеро. Пошли, искупнемся! Почему-то мать была дома, вышла на балкон: Борис, ты куда? — Да вот, с пацанами на озеро искупаться. — Никаких озер! В следующий раз я маме говорю, что иду не на озеро, а на шахматный кружок. На мой взгляд — это уже излишне глубоко куда-то меня занесло. Но это поиск оправдания, что ли. На одном из моих спикерских собраний, у меня было 4-5 лет трезвости, мне задали вопрос: Боря, ты анализировал, когда и где ты стал алкоголиком? Я говорю: знаешь что, мне на это плевать. Оттого, что я узнаю «где» и «когда», я не перестану быть алкоголиком. Поэтому, может быть, так глубоко не надо. Но это очень индивидуальный процесс, я бы не хотел выписывать каких-то рецептов. Единственное, и это мое очень субъективное мнение, с которым большинство, особенно вете­раны АА, не согласны: я бы не рекомендовал новичкам с 4-м шагом спешить. Не спешить оце­нивать. Но! — накапливать материал. Потому что есть две вещи, без которых программа вообще работать не будет. Это два кита, на которых она держится, и я об этом уже говорил. Напомню здесь про первого кита, — это честность перед самим собой, которая у меня — алкоголика — на мо­мент просыхания отсутствовала полностью. Ведь любимое занятие алкоголика — это развести, обмануть самого себя. Всех остальных — это уже не вопрос. Так вот, эта честность перед самим собой может очень долго не приходить к уже про­сохшему алкоголику. Она приходит постепенно. А без нее делать 4 шаг невозможно. Поэтому, я считаю, он очень опасный, этот 4-й шаг, он обо­юдоострый, он может дать как фантастически позитивные результаты, так и отрицательные. И поэтому я полагаю, что с ним спешить не следу­ет. Но иметь представление, что это такое, и готовить себя к нему — безусловно, надо.

Делать 4 шаг больно, и при этом очень ин­тересно. Это захватывающее путешествие к себе, в котором присутствует экстрим. Интересна сама эта боль, когда подходишь к 4-му шагу. И как тяжело, и как порой невыносимо в себе видеть какие-то вещи. Никогда, например, я не думал, что страдаю завистью. Все что угодно, но чтобы завидовать… Рассказываю. Однажды на конферен­цию анонимных алкоголиков я привел свою жену. Там было человек триста, я человек популярный, и женщины со мной обнимаются, целуются, и не только со мной, у нас в АА это вообще традиция такая… И тут моя жена устраивает мне скандал. А рядом стоит товарищ и его супруга, которая понимает, что это такой ритуал, такие отноше­ния, что это тепло душ, что ничего сексуального в этом нет. И я чувствую злость, и я понимаю, что в этот момент хочу не того, чтобы моя жена мне не устраивала скандал. Нет. Я хочу, чтобы жена этого самого товарища ему устроила такой же скандал, тогда мне будет легче. И вот это я назвал завистью. Я пришел к выводу и сформули­ровал для себя, что зависть не есть желание получить то, что есть у другого человека. А за­висть — это когда я хочу, чтобы у того человека, у которого есть, не было тоже, раз у меня нет. Вот это очень характерный пример, если честно и беспристрастно выполнять 4-й шаг.

Могу даже больше по зависти сказать. Пья­ные люди. Наверное, я им до сих пор завидую черной завистью. Что раз я не могу быть пьяным, то пускай и они будут трезвыми. То есть забрать у них это, раз у меня этого нет. Тут есть некий абсурд. Я над этим сейчас думаю, почему это так. Помню, лет, наверное, 8 тому назад собралась преферансная компания. (Тут в скобках заме­тим, что Борис — знатный преферансист, и у него собиралась периодически компания преферанси­стов — победителей турниров, солидных людей). Игра идет прекрасно, приятная компания, с юмо­ром. Некий молодой человек принес с собой какую-то супер-пупер красивую бутылку дорогущего виски. В общем, все замечательно. Оснований для раздражения нет. Ан нет. Носит меня, все я злюсь чего-то и не могу понять, чего злюсь-то. Оказывается, что? Они второем, гады, эти несчастные поллитра по глоточку из напер­сточков пьют! Они ушли, а еще почти полбутылки осталось! Кто так пьет!!! Вот в чем дело-то, ока­зывается, откуда злость и раздражение! Это потрясающее откровение. Такие открытия ждут в 4-м шаге — не передать!

Приблизительно в это время у меня начала происходить трансформация мышления. Я стал все больше уходить от вопроса «почему?«. Он мне стал неинтересен. Взамен этого вопроса в моем лексиконе появилось интереснейшее слово, тоже вопрос, но — «зачем?«. И вот тогда у меня возник вопрос: а зачем вообще нужен 4-й шаг? Мой ответ очень прост: 4-й шаг нужен затем, чтобы сделать 5-й, чтобы двигаться вперед, идти дальше».