Анонимность.

  В предстоящие годы принцип анонимности несомненно станет частью наших жизненно важных традиций. Даже сейчас мы уже ощущаем его практическую ценность. Но что еще более важно, мы начинаем ощущать, что слово “анонимные” имеет для нас огромное духовное значение. Неуловимо, но властно оно напоминает нам, что мы всегда должны ставить принципы выше личностей, что мы отказались от личного бахвальства на людях, что наше движение не только проповедует, но и применяет на деле истинное смирение. В том, что практика анонимности в наших отношениях с общественностью уже оказала громадное влияние и на нас и на миллионы наших друзей из внешнего мира, вряд ли стоит сомневаться. Анонимность уже является краеугольным камнем политики в наших отношениях с общественностью.

  То, как эта идея возникла и последовательно нами овладела, представляет собой интересную часть истории АА. В годы, предшествующие изданию книги “Анонимные Алкоголики”, у нас не было никакого имени. Безымянные, бесформенные, когда наши основные принципы выздоровления все еще оспаривались и проверялись, мы были просто группой пьяниц, которые нащупывали свой путь по дороге, которая, как мы надеялись, приведет нас к свободе. Как только мы убедились, что стоим на верном пути, мы решили написать книгу, в которой могли бы сообщить другим алкоголикам эту добрую новость. По мере того как книга обретала форму, мы вносили в нее суть нашего опыта. Она стала результатом тысяч часов дискуссий. Книга действительно представляла собой коллективный голос, отражала душу и сознание тех, кто прокладывали путь в первые четыре года существования АА.

  До самого выхода книги в свет мы ломали голову в поисках подходящего названия. Было рассмотрено по меньшей мере двести вариантов. Придумывать названия и голосовать по этому поводу на собраниях стало одним из основных наших занятий. Большая путаница в спорах и обсуждениях, в конце концов, свелась к выбору из двух названий. Как нам следует назвать нашу книгу: “Выход” или “Анонимные Алкоголики”? – так стоял окончательный вопрос. В последнюю минуту в группах Акрона и Нью-Йорка было проведено голосование. Незначительным большинством голосов было принято решение назвать книгу “Выход”. Мы уже было собрались идти в типографию, как тут кто-то высказал мысль, что могут существовать и другие книги с таким же названием. Один из наших первых членов-одиночек (дорогой старина Фиц М., который жил тогда в Вашингтоне) отправился выяснить это в Библиотеку Конгресса. Там он нашел ровно двенадцать книг под названием “Выход”. Известие повергло нас в шок – мы могли бы стать “Тринадцатым выходом”. И мы остановились на “Анонимных Алкоголиках”. Так появились не только название книги о нашем опыте и название нашего движения, но и, как мы сейчас видим, традиция величайшего духовного значения. Бог действительно творит свои чудеса непостижимым образом!

  В книге “Анонимные Алкоголики” принцип анонимности упоминается только три раза. В предисловии к нашему первому изданию говорится: “Будучи в большинстве своем бизнесменами или специалистами, некоторые из нас не смогли бы сохранить работу, если бы стало известно, кто мы такие”, и “Мы призываем каждого члена нашего Содружества не называть свою фамилию, обращаясь устно или письменно к публике по вопросам алкоголизма. Можно представиться как “член Содружества Анонимных Алкоголиков””, и далее: “Со всей серьезностью мы просим работников прессы соблюдать нашу просьбу, ибо в противном случае мы попадем в чрезвычайно затруднительное положение”.

  После публикации книги в 1939 году появились сотни групп АА. Все они задают такие вопросы: “До каких пределов мы должны быть анонимны?” и “В конце концов, что хорошего в этом принципе анонимности?” В значительной степени каждая группа истолковывает это по-своему. Вполне естественно, среди нас существуют большие различия во мнениях. Что означает наша анонимность и как далеко она должна заходить – эти вопросы остаются нерешенными. Мы больше не боимся как прежде клейма алкоголизма, но все же встречаются люди, крайне чувствительные к своей связи с нами. Кто-то приходит под вымышленным именем. Кто-то берет с нас клятву соблюдения строжайшей тайны. Они боятся, что их связь с АА может повредить их положению на работе или в обществе. Противоположного мнения придерживается тот, кто заявляет, что анонимность – во многом детская чепуха. Такой человек полагает, что его прямая обязанность кричать на каждом углу о своем членстве в АА. Он ссылается на то, что в нашем обществе есть люди известные всей стране. Почему бы нам, спрашивает он, не извлечь выгоду от их престижного положения, как это сделала бы любая другая организация? Между этими крайностями существует масса других мнений. Некоторые группы, особенно только образовавшиеся, ведут себя как тайные общества. Они не допускают присутствия на своих собраниях священнослужителей, врачей и даже собственных жен. А о том, чтобы пригласить журналиста, вообще не может быть и речи!

  В то же время есть группы, которые полагают, что окружающие должны знать об Анонимных Алкоголиках все. Хотя они и не печатают фамилий, они используют любую возможность для рекламы деятельности своей группы. Время от времени они проводят общественные или открытые собрания, где члены АА выходят на трибуну под собственным именем. На такие мероприятия часто приглашаются врачи, священники и общественные деятели. Некоторые члены АА полностью порвали со своей анонимностью. Имена этих людей, фотографии и сообщения об их личной деятельности появились в открытой печати. Иногда они подписывались своим именем как члены АА в статьях, рассказывающих об их членстве в АА.

  Таким образом, в то время как вполне очевидно, что большинство из нас верят в анонимность, соблюдение принципа анонимности на практике трактуется очень широко. Да, мы должны понять, что будущая безопасность и эффективность движения АА может зависеть от мер предосторожности.

  Жизненно важный вопрос стоит так: где именно мы должны определить ту точку, когда заканчивается личность, и начинается анонимность?

  На самом деле, не многие из нас соблюдают анонимность в нашей повседневной жизни. На этом уровне мы отбросили анонимность, так как полагаем, что наши друзья и товарищи должны знать об АА и о том, что оно для нас сделало. Мы также хотим не бояться признавать то, что мы являемся алкоголиками. Хотя мы всерьез просим журналистов не раскрывать нашей анонимности, мы часто выступаем на общественных собраниях под настоящими именами. Мы хотим внушить нашим слушателям, что наш алкоголизм – это болезнь, которую мы больше не боимся ни перед кем обсуждать. Хорошо, пока это так.

  Однако, как только мы рискнем перейти эту грань, мы наверняка утратим принцип анонимности. Если бы каждый член АА почувствовал, что имеет право опубликовать свои фамилию, портрет и историю жизни, мы бы вскоре окунулись в беспредельную оргию личной известности. Не здесь ли и лежит граница, соблюдать которую мы обязаны по одной из самых устойчивых традиций?

1. Следовательно, это должно быть личным выбором каждого члена АА – прикрываться собственной анонимностью в той степени, в которой он пожелает. Его товарищ по АА должен уважать такие пожелания и помогать сохранять принятый статус.
2. И наоборот, отдельный член АА должен уважать мнения своей группы в вопросе анонимности. Если члены его группы желают быть менее заметными в своей округе, чем он, то ему следует соблюдать это положение, пока они не переменят своих взглядов.
3. Общепринятым должно быть правило, по которому ни один член АА не имеет права публиковать свою фамилию или портрет в средствах массовой информации, если материалы связаны с какой-либо деятельностью АА. Это, однако, не ограничивает использование его имени в других видах общественной деятельности при условии, конечно, что он не раскрывает своего членства в АА.

  Если эти предложения или их варианты следует принять как общее направление нашей политики, то каждый член АА захочет побольше узнать о накопленном нами опыте. Он наверняка пожелает узнать сегодняшнее мнение большинства старых членов АА по вопросу анонимности. Целью настоящего раздела будет донесение до каждого того опыта, который у нас имеется в настоящее время.

  Во-первых, я думаю, большинство из нас согласится с тем, что общая идея анонимности является правильной, так как она побуждает алкоголиков и их семьи обращаться к нам за помощью. Все еще опасаясь быть скомпрометированными, они рассматривают анонимность как гарантию того, что их проблемы будут сохранены втайне – скелет алкоголика из семейного шкафа не станет разгуливать по улицам.

  Во-вторых, политика анонимности является защитой нашего дела. Она предохраняет наших основателей, или так называемых лидеров, от того, что став широко известными людьми и постоянно рискуя напиться, они могут испортить репутацию АА. И не нужно говорить, что такого не может случиться. Может.

  В-третьих, почти каждый пишущий о нас журналист поначалу жалуется на трудность написания статьи без упоминания имен. Но он быстро забывает об этом, как только понимает, что речь идет о группе людей, которых совершенно не волнует личная выгода. Возможно, впервые в своей жизни он пишет об организации, в которой не желают какой-либо личной известности. Каким бы циничным он ни был, такая очевидная искренность немедленно превращает его в друга АА. Поэтому его статья – это всегда статья друга, а не просто рутинный материал. Она полна энтузиазма, потому что автор и сам испытывает это чувство. Люди часто спрашивают, каким образом Анонимным Алкоголикам удалось обеспечить себе такую блестящую известность. Ответ кроется в том, что практически каждый, кто пишет о нас, становится приверженцем АА, а иногда и фанатом. Разве не наша политика анонимности является причиной этого феномена?

  В-четвертых, почему широкие круги общественности относятся к нам так хорошо? Просто ли потому, что мы несем выздоровление множеству алкоголиков? Нет, вряд ли это будет полным ответом. Какое бы впечатление мы не производили случаями своего исцеления, обыватель больше всего интересуется нашим образом жизни. Устав от навязчивой торговли, красочной рекламы и шумных общественных деятелей, он испытывает прилив сил от нашей скромности, спокойствия и анонимности. Вполне возможно, он чувствует, как благодаря этому возникает большая духовная сила, как что-то новое входит в его собственную жизнь.

  Если анонимность уже сделала все это для нас, мы, конечно же, должны продолжать ее соблюдение как нашу общую политику. Будучи такой ценной для нас сегодня, она может стать неоценимым достоянием в будущем. В духовном смысле, как инструмент общей политики, анонимность равнозначна отказу от личного престижа. Я уверен, что мы должны стараться сохранить этот мощный принцип; нам следует принять решение никогда от него не отказываться.

  Ну а как же с его применением? Так как мы объявляем об анонимности каждому новому члену, мы, конечно, должны сохранять его анонимность настолько, насколько он пожелает, потому что, когда он о нас прочитал и пришел к нам, именно это мы и обязывались делать. И даже если он захочет придти под вымышленным именем, мы должны уверить его, что это возможно. Если он пожелает, чтобы мы воздержались от обсуждения его случая с кем-либо, даже с другими членами АА, мы обязаны уважать и это желание. В то время как большинству новичков наплевать на то, кому известно об их алкоголизме, есть и такие, которых это очень беспокоит. Давайте же всячески охранять их до тех пор, пока они не преодолеют этого чувства.

  Есть проблема и с новичком, который захочет слишком быстро покончить со своей анонимностью. Он бежит ко всем друзьям с радостной новостью об АА. Если группа не предупредит его, он может прибежать в редакцию газеты или на радио, чтобы рассказать о себе всему миру. Вполне вероятно, что он может в мельчайших подробностях рассказать о своей личной жизни, вскоре после чего обнаружит, что обладает слишком широкой известностью. Мы должны подсказать ему, чтобы он не торопился, чтобы он сначала встал на ноги, прежде чем говорить всем и каждому об АА; что никто не предает огласке дела АА без одобрения группы.

  Затем есть проблема с анонимностью группы. Как и в случае с отдельным лицом, группа тоже должна продвигаться вперед по возможности осторожно, пока не наберется сил и опыта. Не следует слишком торопиться с набором новых членов или с проведением открытых собраний. В то же время такой начальный консерватизм может быть и чрезмерным. Некоторые группы ведут работу год за годом, избегая всякой известности и любых собраний с присутствием неалкоголиков. Такие группы растут медленно. Они становятся неинтересными, поскольку в них нет достаточно быстрого притока свежих сил. Озабоченные сохранением секретности, они забывают о своей обязанности перед другими алкоголиками, которые не слышали о том, что в городе появилось АА. Но, в конце концов, эта неразумная предосторожность исчезает. Постепенно некоторые собрания становятся открытыми для членов семей и друзей. То и дело могут приглашаться священники и врачи. Наконец группа прибегает к помощи местной газеты.

  Во многих местах, но не всегда, для членов АА в обычае называть свои имена, выступая на собраниях перед общественностью. Это делается для того, чтобы показать аудитории, что мы больше не боимся клейма алкоголизма. Однако если там присутствуют журналисты, то их настоятельно просят не упоминать эти имена. Это сохраняет принцип анонимности по отношению к широкой общественности и в то же время представляет нас как группу алкоголиков, которые больше не боятся, чтобы наши друзья узнали, какими больными людьми мы были.

  Итак, на практике принцип анонимности, по-видимому, сводится к следующему: вопрос о том, как далеко каждый член или группа АА должны заходить в соблюдении анонимности решается только самим членом или соответствующей группой с одним очень важным исключением. Вот это исключение: все группы или отдельные лица при написании статей или при выступлениях для печати в качестве членов АА обязаны никогда не раскрывать свое подлинное полное имя. Именно здесь мы должны провести грань анонимности. Мы не должны раскрывать себя широкой общественности через средства массовой информации.

  Каждый, кто нарушит свою анонимность, должен задуматься о том, что он может создать прецедент, который способен в итоге погубить драгоценный принцип. Мы никогда не должны позволить, чтобы какая-либо сиюминутная выгода поколебала нас в нашей решимости сохранить в неприкосновенности столь поистине жизненно важную традицию.

  Великая скромность и смирение необходимы каждому члену АА для его собственного постоянного выздоровления. Если эти достоинства являются столь жизненно необходимыми для отдельной личности, то таковыми они должны быть и для АА в целом. Этот принцип анонимности в отношениях с общественностью может, если мы отнесемся к нему достаточно серьезно, навсегда гарантировать движению АА его драгоценные свойства. Наша политика в отношениях с общественностью должна опираться в основном на принцип привлекательности и чрезвычайно редко, если вообще когда-либо, на пропаганде.