Антракт.
Бесплатная Помощь
Антракт.

Антракт.

Его зовут Борис.

Антракт.

Галопом по европам мы скакать не будем. Проглотить 12-шаговую программу за-раз не вый­дет. Поэтому, если продолжить ассоциацию со спектаклем, то перед 3 действием (то бишь 3-м шагом), без сомнения, как и положено, есть ан­тракт. Кто-то в этот перерыв (подавляющее большинство зрителей) бежит в буфет. Кто-то остается сидеть в зале и читает программку — что там за действо ждет его дальше. Кто-то переваривает увиденное и услышанное в предыдущих сценах. Вот и мы с вами «переварим» сейчас. Оживим: кое в чем красок добавим, кое-кого введем в круг действующих лиц — чтобы несколько разбавить «умности» и уложить выше­сказанное в голове. Потому как программа 12 шагов, по верному замечанию Бориса, — это не одноразовая акция. Это жизнь. А жизнь, она мно­гообразна, красочна, с массой запахов, оттенков, ощущений, трагедий и радостей… Ее ук­рашают всякие рюшечки и кружавчики, и много ее не бывает.

Итак, картинка. Это было лет 10, наверное, назад в неком городе за границей на конферен­ции анонимных алкоголиков. Для справки: таковые конференции проводятся по всему миру в разное время в зависимости от времени создания в стране/штате/республике/городе группы АА. Например, в городе N-ске группа анонимных алкоголиков зародилась в июле 1989 года. После этого ежегодно в июле проводится конференция, на которую съезжаются алкоголики со всего мира. Это может вылиться как в грандиозный фо­рум (например, на 60-летие движения АА в Сан-Диего в 1995 году съехались десятки тысяч алкоголиков), так и в скромное собрание сот-ни-другой человек в районном центре. Но ВСЕГДА это — тепло, сердечность, понимание, солидар­ность, единение. Это — сила. Так вот. На конференцию в N-ск привезли алкоголика лет 30-35, с глубокого похмелья, его била дрожь, пот катился градом, он еле переставлял ноги. Вряд ли его мозги что-то соображали тогда. И вот на второй день (конференция занимает полтора-два дня, выходных, как правило) проходит заклю­чительное собрание, ведущий по традиции спрашивает: у кого есть непреодолимое желание что-то сказать? Тут поднимается со своего мес­та этот новичок и говорит: «Ребята, я здесь среди вас просто балдею, я второй день ЗАБЫВАЮ, ЧТО НАДО БУХАТЬ»… Пауза — по законам жанра. Что далее произошло с залом, вместившим в себя не­сколько сотен человек, трудно передать. Оратору устроили овацию, какой, наверное, на съезде партии не удостаивался Брежнев. Аплодировали минут пять. Бедный алкоголик стоял совершенно растерянный, не понимая, чего такого выдающегося он сказал и чем вызывал такую бурю восторга. Объяснение на самом деле весь­ма просто для понимания алкоголиков. Для тех же, кто не «в теме», поясню: если бы парень ска­зал иначе, например, что ему здесь НЕ ХОЧЕТСЯ пить, ему бы просто никто не поверил. А он имен­но — ЗАБЫЛ. Потому что для алкоголика вопрос не стоит — хочу, не хочу. НАДО! Это — аксиома. А тут алкоголик забыл про надо. Искренне, от сердца, а не от мозгов. От сердца и сказал. Моз­ги даже не успели сообразить, что он сказал.

Теперь — плавно — переходим к мозгам. Но не вышеупомянутого безымянного алкоголика, а нашего героя Бориса. Как к иллюстрации того, каким изобретательным, изворотливым и талан­тливым он, мозг алкоголика, может быть. Кстати, справедливости ради надо и в этих записях от­метить, что «алкоголик» отнюдь не синоним слов «никчемный», «дебил» или «дурак» — они никак не могут находиться в одном ассоциативном ряду. И вот вам пример. Да и не один, впрочем.

Про графики. Лежа в алкашатниках сис­тематически, Борис всегда был при деле. В основном эти заведения советских времен вклю­чали в режим пребывания в них пациентов трудотерапию. Почти во всех наркодиспансерах алкоголики трудились. Но были исключения. Один из них, санаторного типа — с волейбольной пло­щадкой, яблоневым садом, обилием цветов в округе и главное — маленьким гастрономчиком за забором — облюбовал себе Борис. И вот там тихими трезвыми вечерами (а также днями и ут­рами) он предавался маниловщине. Но это с нашей точки зрения стороннего наблюдателя. Для Бо­риса это были отнюдь не бесплодные и эфемерные мечтания. Вполне конкретно и точно он, технарь с двумя на тот момент высшими образованиями, строил графики. Он был мучим далеко не гамле­товским подкорректированным вопросом — пить или не пить. Такой дилеммы вообще не стояло. Вопрос был куда тоньше. Ведь вся беда алкого­лика заключается в том, что ему знакомы лишь два состояния: киронедостонии (хронической или острой) или перебора, т.е. выпитого черес­чур. Либо одно, либо другое. А вот попасть в ту точку, где ощущение полного счастья, увы, по­чти никогда не удается, если только по счастливой же случайности. Хотя, к слову тут замечу, что попадание в точку для алкоголика — опять же палка о двух концах. С одной стороны, хорошо, конечно, когда человек сохраняет че­ловеческий облик при наличии дозы алкоголя внутри, но с другой стороны, случаи, когда ал­коголик не напился, дают ему иллюзию — «ну вот же: могу, когда захочу», и, таким образом, путь к 1-му шагу, т.е. признанию у себя наличия про­блемы с алкоголем, удлиняется в разы. Но такие случаи попадания в точку «счастья» единичны, а потому в подробностях нами не рассматрива­ются. Чаще всего происходит по-другому: когда к алкоголику после нескольких порций спирт­ного приходит состояние кайфа, тут же непременно появляется потребность его закре­пить — «остановись, мгновенье, ты прекрасно»! Но как только человек начинает это самое зак­репление — случается перебор.

Задача Бориса требовала ювелирной точно­сти — он искал вожделенную точку. То есть условно говоря, если искомая точка «счастья» — 300 граммов, то 290 — мало, а 310 — уже много. Пожалуй, в принципе, вычислить эти 300 грам­мов не составляет труда. Но! Вся беда заключается в том, что точка в 300 граммов от­нюдь не фиксированная. Она подвижна. Зависит от многих факторов. Борис выбрал, как помнит­ся, 13 переменных, среди них: в какой компании пить, какой напиток, в какое время года, под какую закусь… Дальше при желании каждый ал­коголик для себя сам может восстановить эти 13 переменных, а то и дополнить.

Борис строил графики и говорил своему док­тору, с которым впоследствии до самой его смерти поддерживал приятельские отношения: «(Имя-рек), вот теперь наконец-то все. Ты меня «подошьешь», годик я, конечно, не попью, чтобы не портить твою репутацию. Но потом я уже буду точно знать — где, когда, с кем, сколько, что и как. На, смотри, графики». Врач посмотрел гра­фики, отложил их в сторону, взял клочок бумаги, черкнул на нем пару строк, протянул сидевшему с видом победителя пациенту и сказал: «Вот тебе мой домашний телефон (мобильных тогда не было), в любое время суток лучшее место в луч­шей палате твое». Потом, когда Борис не пил уже лет пять, тот врач-нарколог сказал, что он на здании этого наркологического диспансера по­весит мемориальную доску, что здесь, мол, на протяжении 10 лет по нескольку раз в год нахо­дился на излечении такой-то. Но потом это отделение закрыли.

Однако ж, не один Борис такой умный (это в продолжение к теме графиков, памятных знаков и вообще к тому, что алкоголизм не знает границ, в том числе и международных;… ну, и к здравомыслию и его отстутствию, конечно, тоже). В 80-х годах прошлого века в определенных кру­гах разнеслись слухи о том, что японцы, славящиеся на весь мир своей изобретательнос­тью, придумали некий клапан, который наподобие операции на сердце вживляется в аорту и регулирует количество выпитого. Мечта ал­коголиков всего земного шара!!! То есть сам потребитель алкоголя заказывает врачу, на­сколько этот клапан надо отрегулировать — 300 граммов, 400, 500… Как чуть больше положен­ного выпил, организм излишек не принимает, отторгает, и все идет назад, простите за нату­рализм, после этой очистительной процедуры можно пить дальше. Красота! Борис готов был ходить с шапкой по родственникам, продать всю причитающуюся ему движимость и недвижимость, чтобы собрать деньги и поехать в Японию (это все в бытность Советского Союза, напомню), где бы ему вживили этот волшебный клапан. Позже он говорил, что, наверное, алкоголики всего мира тому человеку, который придумает таблет­ку, умеющую безо всяких графиков говорить «стоп», т.е. поможет контролировать количество выпитого, поставят памятник в полный рост из чистого золота. Сегодня, правда, он абсолютно точно знает, что не дал бы на этот памятник и ломаного гроша. Более того, появись сегодня та­кая таблетка — она ему не нужна. Но это — сегодня. А тогда…

Пока суд да дело, на клапан деньги не со­браны, неутомимый Борис придумывал свои ноу-хау. Например, как занести алкогольную заначку домой. Это ж целая наука! Потому что номер с бутылкой, заткнутой сзади за пояс уже не проходит. В носок — не проходит. Тогда по­явилась иная технология. Между рукавом куртки и рукавом пиджака засовывается бутылка (тех, кто захочет стать преемником Бориса в данной манипуляции, предупреждаю, что рукав куртки должен непременно застегиваться). На входе жена обязательно ощупывает. Алкоголик руки вверх — пожалуйста. Она хлопает по бокам — пусто. Все проверила. Борис снимает куртку вместе с пиджаком (кстати, свидетельствую, что и по сей день он делает именно так, — тенден­ция, однако). Бутылка остается между двумя рукавами — куртки и пиджака. Потом через не­которое время, когда бдительность супруги уже притупилась, потихонечку, в удобный момент, пробирается в коридор, достает заначку, и та уже традиционно перекочевывает в унитазный бачок. Потом, правда, эта халява кончилась тоже, потому что все его алкогольные выдумки и придумки со временем жена раскрывала. Прихо­дилось приспосабливаться. Во-первых, брать одну бутылку — это гиблое дело: пока алкого­лик к ней тайком прикладывается, пьянеет, жена замечает характерные перемены в супруге, все понимает и быстро находит заначку, потому что далеко же не спрячешь: квартира — простран­ство весьма ограниченное. Стал тогда Борис брать две бутылки. Жена одну нашла — уже счастливая от своей находки, больше не ищет. Вскоре и это обнаружилось — поскольку супру­га видела, что муженек все равно продолжает пьянеть, стала находить и вторую. Начал наш герой брать три «пузыря». Тут уже становилось сложнее, потому что надо было подкарауливать момент, когда жены не будет дома, чтобы придти и рассовать спиртное по тайным местам. Так вот. Две бутылки предусмотрительно прятались так, чтобы оказаться найденными. По 150-200 грам­мов Боря успевал-таки выпить, и они обнаруживались. Было не жалко, вроде как — в семью же. А вот третья бутылка разливалась в серванте по хрустальным рюмкам, которые там за стеклянными дверцами стояли и доставались только по праздникам для гостей (думаю, мно­гие из вас помнят такое время)… Предвосхищая возможные вопросы, отвечаю: водка не выдыха­лась, потому что не застаивалась — 3-4 часа максимум она там находилась. Что может быть проще — жена вышла на кухню, да просто отвер­нулась, открыл — выпил — поставил рюмку на место — закрыл. Минута на все. Кстати, это пос­леднее ноу-хау Бори — так и осталось тайной для его супруги…

Кстати, о супруге. Еще одна история. Со­ветский Союз. Вплоть до расстрела за валютные операции — 88 статья Уголовного кодекса РСФСР. Борис с женой отправляется по путевке в путе­шествие по Балтийскому морю. В то время организоваться на такую поездку было архисложно — требовалось разрешение райкома партии. На полках в магазинах у нас — это 1989 год — кроме пыли, ничего нет. Трусы по талонам, си­гареты по талонам… Советские туристы везут самовары, водку для того, чтобы там, за кордо­ном за них получить валюту и купить, например, тот же видеомагнитофон. Или просто привезти доллары сюда. Что делает Борис? (Вчитайтесь в каждое слово, а я многоточиями обозначу смысловые паузы). Купленную на родине по сумасшедшей рублевой цене валюту… под страхом уголовного наказания… нелегально вывозит за границу… и покупает на нее… у советских турис­тов… водку.., притворяясь иностранцем. Каково?! Но самый анекдот состоял в том, что его жена тоже повезла с собой водку на продажу. А про­давать стеснялась. И Борис подсылал к ней случайно обнаруженного в круизе бывшего свое­го одноклассника, снабдив его валютой. Шведы давали тогда, помнится, по 30 крон за бутылку, немцы — по 5 марок. А одноклассник говорил жене Бориса, что «какие-то сумасшедшие шведы» (догадайтесь — какие?) предлагают по 50 крон за бутылку. Устоять она не могла, и даже природная ее стеснительность тут была побеждена. Ха! А Борису было вовсе не жалко 50 крон, пото­му как из семьи эти деньги, по сути, и не уходили…

Ну? Разве это не гениально?! Алкоголик при­думает то, чего не придумают и сто мудрецов, если ему надо выпить. Он, как выражается Бо­рис, найдет черную кошку в черной комнате, даже если ее там нет… Теперь вы представляете, ка­ково было этому извращенному и изощренному уму сделать 2 шаг и признать, что у него нет здраво­мыслия. Нет здравомыслия? Тогда как же назвать все вышеперечисленное?!.