Духовная природа зависимости (Е.Н. Проценко, психолог)

Долгое время алкоголизм и наркомания представлялась обществу в совершенно ложном свете. На эти заболевания (а теперь уже не подлежит сомнению, что алкоголизм, как и наркомания – это не что иное, как заболевания) смотрели исключительно с морально- этических позиций, считая их только греховными страстями. Да зачастую и сейчас многие пастыри искренне убеждены, что эти недуги – прямое следствие личного греха, а значит, преодолеть их возможно лишь аскетической практикой: постом и молитвой. К сожалению, такой подход зачастую оказывается бессильным и прежде всего потому, что страдающие этими недугами люди просто не в состоянии им воспользоваться. Но об иных подходах большинство современных православных пастырей просто не знают или не принимают их, неверно представляя себе специфику проблемы. И это тем более печально, что именно в православной традиции были хорошо разработаны критерии различения состояний, зависящих и не зависящих от волеизъявления человека. Так, например, известно различение двух форм или степеней одержимости: бесноватости, “посессии” (как полной связанности души демоном, когда человек теряет всякое самосознание, личность его совершенно пленена) и одержимости, “обсессии” как частичной плененности души или тела злой силой; во втором случае человек сохраняет самосознание, возможность нравственной оценки своих поступков, но не имеет силы справиться с “влекущей его силой”. Особо подчеркивается, что уговорить одержимого, а тем более бесноватого нельзя, ему надо помочь. Иоанн Лествичник (VI век) говорит о признаках, по которым можно отличить возникающие у монахов (помимо их воли) помыслы и настроения духовного происхождения, бороться с которыми можно средст­вами монашеской аскезы, от тех, которые, как он пишет, происходят “от естества”. Яркий пример понимания этих различий явил основатель монашества в Киевской Руси св. Антоний Печерский, который три года ухаживал за монахом, больным кататонией, рассматривая его состояние именно как болезнь, а не как результат воздействия злого духа.

Такой подход, однако, не был укоренен в общественном сознании, которое либо отторгало отдельных носителей болезни (например, проказы) в буквальном смысле, либо психологически изолировало их, с подозрением относясь к самому факту заболевания. В наши дни подобную реакцию вызывают алкоголизм и, тем более, наркомания. Разумеется, у общества и вправду есть основания опасаться алкоголика или наркомана. Он на самом деле обычно ведет безответственный, саморазрушающий, а зачастую и опасный для окружающих образ жизни, хотя может сам и не осознавать этого. Но главная причина, по которой алкоголик или наркоман стал восприниматься как разновидность прокаженного (по всей снисходительности и терпимости на Руси к пьющему и даже к пьяному человеку) – это устойчивый миф о том, что хороший, порядочный человек не может быть алкоголиком (о “нравственной” оценке наркомании не приходится и говорить). Принято считать, что “хорошие люди” могут страдать тревогой, депрессией или “нервами”, но не алкоголизмом или наркоманией. Эти же болезни, якобы, являются признаками социальной и моральной деградации, они – удел тех, у кого нормальные качества недостаточно развиты, чтобы успешно работать, содержать семью и т.д., и кто, стало быть, сам виноват в том, что стал алкоголиком или наркоманом. Если же эти болезни “неожиданно” проявляются у людей, которых никак нельзя отнести к “отбросам общества”, то такие проявления сам человек, члены его семьи и сослуживцы тщательно скрывают от всех, а часто и от самих себя. Презрительное клеймо, которое общество ставит на алкоголике или наркомане, аналогично тому, которое издавна “украшает” больных венерическими болезнями.

Но ведь заклеймить человека, подвергнуть его остракизму – значит отодвинуть проблему в сторону, закрыть на нее глаза, но отнюдь не решить ее, не говоря уже о том, что судить ближнего – не дело христианина.

Как показывает опыт, среди многочисленных попыток разрешить тот сложнейший комплекс грозных социальных, биологических, психологических и духовных проблем, которые ставят перед человеческим обществом алкоголизм и наркомания, успех имели лишь те (и только те) подходы, которые учитывали духовный характер этих заболеваний, понимали специфику происходящих при этих болезнях духовных нарушений и предлагали духовно ориентированные пути преодоления этих нарушений.

Для того, чтобы понять, что представляют из себя такие подходы, необходимо прежде всего уточнить значение терминов “духовно ориентированный”, “духовный”. В эти слова нередко вкладывают очень разный смысл, не говоря уже о том, что от частого употребления они могут вообще терять смысл. В этой связи просто необходимо вспомнить, что корень слова “духовность” – “дух”, и что эти понятия, таким образом, тесно между собой связаны. Поэтому несомненно, что исходное значение слова “духовность” должно соотноситься с религиозным пониманием Духа, с тем взглядом на духовность, который выражала и выражает Церковь.

Христианская Церковь говорит нам, что духовность человека подлинна, если человек правильно понял самого себя, свое предназначение в мире. Вопрос о том, когда возможно такое правильное понимание? Ответ, заключающийся в святоотеческой литературе, таков: лишь тогда, когда человек пытается осмыслить себя в общении с другими людьми, с окружающим миром, а также с Тем, Кто находится за пределами этого мира – с Богом Христианство показало, сколь беспредельна готовность Бога помогать людям в этом. Ведь дух человека, основа его ориентации в мире, согласно христианскому миропониманию, питается духом Истины и Любви, Святым Духом – Духом самого Бога.

Церковь учит, что в неосознанном виде стремление “впитывать” этот Дух, “стяжать Его дары” заложено в каждом человеке. Такое стремление – это искра Божия, которая способна воспламенить своего носителя, сделав его светочем для других. Но эта искра может и пригаснуть, покрывшись непроницаемым слоем холодного пепла, ибо человек от рождения несет в себе и противоположную возможность: бежать от Бога, преступать Его волю. Церковь связывает это стремление с первородным грехом. А поэтому, будет ли скрытый в человеке Божественный огонь поддерживаться и раздуваться, во многом зависит от сознательного выбора того, кто несет в себе этот огонь. Выбор между двумя противоположными стремлениями не прост более всего потому, что его трудно осознать – ведь для этого надо осознать свою духовную неполноту (“нищету духа”), увидеть себя таким, каков я есть, надо разглядеть и почувствовать толщину этого пепельного слоя, скрывающего Божественную искру.

Таким образом, духовность – это наполненность Духом Божиим единение с Ним, стремление к тому, чтобы, распознавая в себе жажду Духа, утолять эту жажду именно с помощью Духа, а не с помощью иных заполнителей.

Человек создан, чтобы стремиться к духовной полноте, но, вследствие первородного греха, с самого зачатия несет в себе некоторую пустоту, не заполненную Духом, как бы некий “объем бездуховности”. Эта пустота, “духовная каверна”, может в процессе развития ребенка, становления его личности, меняться в размерах. Она уменьшается в условиях, благоприятных для духовной жизни, и увеличивается в неблагоприятных. Условия эти включают в себя огромное множество факторов самого разного рода. Здесь и генетическая предрасположенность организма расти и развиваться определенным образом, здесь и условия семьи, в которой ребенок появился на свет и где он растет (прежде всего, это степень духовной полноты родителей), здесь и условия общества в целом. Иными словами, это все то многообразие факторов, которые определяют индивидуальность человека, определяют свойства и качества его личности.

По мере того, как ребенок осознает себя отдельной, обособленной от других людей (родителей, окружающих) личностью, к нему приходит и осознание (а чаще – неосознанное ощущение) собственной духовной неполноты. А вместе с таким чувством появляется и сильная потребность (также чаще всего неосознанная) эту пустоту чем-то заполнить.

Сложность, однако, в том, что восполнить недостаток Духа можно ничем иным, как только Духом, причем сделать это доступно не самому человеку, а лишь Тому, от Кого исходит этот Дух, – т.е. Богу. Человек может лишь захотеть (или не захотеть) целиком отдаться этой Божественной воле. А вслед за этим желанием появляется стремление устранить все преграды, сознаваемые и неосознанные, которые эгоизм и гордыня воздвигают на пути единения человека с Богом, другими людьми и с самим собой.

Если же все биологические, психологические и социальные условия, влияющие на развитие и формирование человеческой личности, сложились таким образом, что этого желания следовать воле Бога еще не возникло, то происходит обычно следующее. Сильное, хотя и неосознанное стремление заполнить внутреннюю пустоту, “духовную каверну”, рождает попытки (также обычно бессознательные) заместить, “засыпать” ее материальными объектами (“вещами мира сего”) или психическими процессами, которые на более или менее продолжительное время дают иллюзию полноты жизни, собственной духовной полноты и гармонии. Эту иллюзию могут давать самые разнообразные “заменители” – среди них и те, что безусловно порицаются обществом (наркотики, насилие, стяжательство), и те, что не вызывают в обществе однозначной отрицательной реакции (алкоголь, азарт, пища, секс, власть), и даже те, что безоговорочно утверждаются в качестве социальных ценностей (работа, дружба, человеческая любовь, благотворительность, религия). (Разумеется, в последнем случае речь идет только о том, что подлинная любовь, подлинная вера, подлинная жертвенность и подлинное служение часто могут подменяться внешне схожими процессами, отношениями, например, формальной обрядовостью, усиленным чтением “духовной литературы”, подчеркнутым “постничеством” и т.п.). Это, к сожалению, случается довольно часто, и тогда любая из перечисленных живых ценностей перестает быть средством и превращается в цель деятельности человека, создавая иллюзорное ощущение полноты, душевного комфорта, становится как бы наркотиком. Человек впадает в зависимость от него, утрачивая таким образом дарованную ему Богом свободу. Последствия же такой зависимости (неважно, от какого именно из объектов) всегда одни и те же – они разнятся лишь сроками их наступления и степенью очевидности для окружающих. Это всегда преграда для духовного роста личности, это всегда разрушение социальной, психологической и биологической жизни человека. Плачевные пос­ледствия сказываются не только на самом человеке (разрушение и преждевременное старение организма, психосоматические заболевания, психические расстройства, нарушения семейных и социальных связей и т.д.), но и на его потомках, часто на протя­жении многих поколений (социальные катастрофы, войны, экологические бедствия и другие явления этого рода).

Подавляющее большинство живущих и живших на земле людей можно назвать “наркоманами”- конечно, не в узком, милицейском или традиционно-врачебном смысле, а в более широком понимании. Почти каждый из нас использует в своей жизни тот или иной вид наркотика, если считать таковым любое средство, меняющее наше эмоциональное состояние, способствующее облегчению душевной боли, отвлечению и уходу от внутренних проблем. Но даже если понимать под наркотиком только то, что понимается под этим названием традиционно, все равно остается актуальным вопрос: почему же люди ищут наркотик?

Интересно отметить, что философы с древности до наших дней, в отличие от врачей, особенно современных, чаще всего пытались объяснить зависимость изначальной склонностью, пред­расположенностью к ней. Они обращались к врожденным особен­ностям организма, которые выводились из самой “человеческой природы”. Этот вопрос интересовал Канта, Декарта, Лейбница, Кьеркегора, Шопенгауэра, Хайдеггера, Сартра, Франкла и других широко и менее известных мыслителей прошлого и настоящего. Так, Кант, например, писал, что в человеке существует изначальная тоска по недостижимому, и именно ее он пытается заглушить наркотиком.

В наше время существует множество теорий, пытающихся как- то объяснить возникновение и развитие зависимости. Но лишь сравнительно недавно – не более 12 -15 лет назад – психология (преимущественно американская) занялась изучением существующих в структуре личности человека предпосылок к образованию любой из зависимостей описанного выше рода, изучением стремления заместить свою духовную неполноту посредством химических веществ, материальных объектов, психических процессов или человеческих отношений, назвав это стремление термином “созависимость” (“codependency”, “codependence”).

Проблемы зависимости пытались решать разными методами. Однако, подавляющее большинство этих методов лежало в русле авторитаризма, психического, а иногда и физического подавления, запугивания пациента. Уже с конца прошлого века пациентов- алкоголиков пытались лечить с помощью гипноза, статического электричества, инсулиновых или электрошоков, и даже лоботомии (рассечения нервных волокон, связывающих различные области мозга). Несколько позже (по мере развития “психотерапии” в ее традиционном понимании как воздействия на психику другого человека), стали появляться различные “психологические”, “психотерапевтические” подходы, программу которых можно свести к попыткам воздействия “снаружи”. Это – практически все подходы в рамках известных психологических и психотера­певтических школ и течений (психоанализ, бихевиоральная терапия, гештальттерапия, трансактный анализ, “нейро-лингвистическое программирование” и многое другое).

Иным, казалось бы, путем пытались идти представители гуманистической психологии. Однако, изначально антропоцентричная позиция этих терапевтов с неизбежностью определяла забвение духовных причин болезни в их терапевтической практике, резуль­тативность которой (как, впрочем, и всех других перечисленных подходов) для решения проблем химической зависимости оказывалась поэтому весьма низкой.

Безрезультатными были и стремления возложить ответственность за развитие болезни и за выздоровление исключительно на семейное и социальное окружение пациента и общество в целом. Данный подход предполагает, что поведение человека полностью определяется его окружением. Алкоголизм или наркомания, по этой логике, – результаты неправильного воспитания, дурного (или недостаточно хорошего) влияния среды. Очевидно, однако, что изменение положения в окружении больного, например, в семье, могут привести лишь к частичным изменениям в ситуации, потому что на происхождение в человеке влияет не только социальное окружение, но и другие – биологические, психологические и прежде всего духовные факторы.

Учесть это в полной мере удалось лишь разработчикам принципиально иного подхода к решению проблемы зависимости. Основной тезис этого подхода в том, что человек не отвечает за возникновение болезни, но ответственен за свои действия для собственного выздоровления, в котором он играет активную роль, хотя сам процесс выздоровления направляется и стимулируется Высшей Силой – Богом. Другими словами, человек отвечает за свое участие в сотрудничестве с Богом, в воссоздании себя с помощью Божией благодати. Бог дает человеку силы, необходимые для преодоления проблем, а со стороны человека должна быть позиция готовности и желания сотрудничать с Богом.

Именно этот подход используется в Программе “12 Шагов”, он же заложен и в лечебных программах Миннесотсткого (или Хейзелденского) типа.

Существенные отличия методов, применяемых в различных терапевтических подходах, проистекают, главным образом, из различного их отношения к сфере духовного. И здесь вновь встает вопрос о значении духовного для исцеления человека, о духовном смысле физических и психических болезней (к которым относятся и такие недуги, как алкоголизм и наркомания).

Представляется, что между степенью секуляризованности психотерапевтической (как и вообще терапевтической) системы и вероятностью превращения ее из средства исцеления в орудие жесткого манипулирования личностью человека, существует прямая связь. Для исцеления от такой грозной болезни, как зависимость, человеку (по-видимому, неизбежно) приходится выносить определенные страдания, переживать своеобразную ломку (ср. сленговое название наркотического абстинентного синдрома – “ломка”). Ведь в процессе выздоровления всегда происходит приносящее много боли сражение (“брань”, как внешняя, так и внутренняя) больного человека и его союзников (врачей, психологов, близких) с общим врагом – болезнью. Важно, однако, чтобы этой ломке, насилию подвергалась именно болезнь, но не сам больной. Чтобы осознать имеющуюся здесь грань, подчас очень тонкую, почти неуловимую, от помогающих больному людей требуется ясное понимание мотивов своей деятельности, всей глубины собственного несовершенства и отчетливое представление о том, что такое настоящая любовь (в том смысле, который вкладывается в это понятие христианством).

Непонимание же этого терапевтом или просто его недобросовестность (т.е. поиск материальной выгоды, престижа, самоутверждения и т.п.) оборачивается серьезным вредом для больного человека и его души. Яркое подтверждение этому – психотерапевтические системы, в которых базисная идеология далека от христианских представлений, секуляризована. Пациенты (а точнее, жертвы), оказывающиеся в таких системах, хотя, казалось бы, и выдерживают (правда, на довольно недолгое время) схватку со своей болезнью, но затем начинают разрушаться как личности, теряют всякий смысл существования (а значит, и смысл здоровья и трезвости). Часто, как бы взамен они начинают одурять себя “идеологическим наркотиком”, обычно активно насаждаемым лидерами таких систем: пациенты заражаются нетерпимостью, ненавистью к другим, авторитарностью, жаждой власти и т.п. Иногда это происходит неосознанно и непреднамеренно, иногда же – непосредственно входит в замысел “творцов” таких общин. И даже если статистически “эффективность” подобных систем может казаться довольно высокой, то с содержательной стороны мы здесь зачастую имеем дело с подменой истины – ложью, Света – тьмой, в конечном счете, Бога – дьяволом.

Впрочем, надо заметить, что само по себе отсутствие подмен (как, например, при лечении пациента в условиях церковной общины) вовсе не гарантирует выздоровления, если не учитывается специфика многочисленных психологических, а часто и физио­логических препятствий развитию религиозности человека, препятствий, характерных для любой, в том числе и химической, зависимости. Как уже говорилось, многие сторонники “чисто церковных” методов помощи алкоголикам или наркоманам на эти заболевания до сих пор смотрят исключительно с морально- этических позиций, возлагая всю ответственность как за их возникновение, так и за избавление от них на самого больного. Кроме того, в современной церковной жизни слишком часто не хватает истинной общинности, подлинной (не только формальной и иерархической) соборности, а значит, реальной бывает угроза невольного сведения христианства к культу, исключения из христианской жизни всех внецерковных (в смысле – происходящих вне церкви) ее сторон, что не может быть принято и понято многими из тех, кто лишь пытается (часто пока неосознанно – путем бунта против природы, против своего естества и т.д.) найти путь к Богу.

Попыткой (и весьма успешной, как показала более чем полувековая практика) найти решение проблемы стало движение “Анонимные Алкоголики” (АА) и впервые сформулированная в этом движении Программа “12 Шагов”.

Программа “12 Шагов” является одновременно и предтечей (исторически и идейно) и следствием развития и реализации идеи “терапевтической общины”, “терапевтического сообщества”. Термин “терапевтическая община” возник в середине нашего века, когда английский психиатр Джонс в сотрудничестве с вы­здоравливающим алкоголиком Ч. Дедерихом основал новую форму лечения алкоголиков и наркоманов. Как новый метод терапии, этот подход стал стремительно развиваться: уже через 30 лет была учреждена Международная Федерация терапевтических со­обществ, объединяющая представителей самых разных стран Старого и Нового Света. Столь стремительный рост популярности нового подхода связан с тем, что терапевтические общины как метод лечения наркомании и многих других (в частности, психических) заболеваний показали себя очень эффективными (в отличие от других существующих подходов) и весьма эко­номичными. Однако, главная причина заключена в том, что этот метод является христианским в самой своей сути, он представляет собой непосредственную реализацию важнейших жизненных принципов христианства.

Многие исследователи подчеркивают связи, существующие между концепцией терапевтической общины XX века и историей раннего христианства. Они отмечают очевидную близость процедур и приемов, используемых в терапевтических общинах, с правилами и установлениями, принятыми в раннехристианских сообществах. Так, в христианстве издавна существовала практика так называемого экзомологезиса – полной открытости в отношении своего прошлого и настоящего, что при поддержке и помощи других членов общины приводило к серьезным личностным изменениям. Схожи с применяемыми в терапевтических общинах и христианские принципы Aedificatio Mutua (взаимного наставления) и Correctio Fraterna (братского наказания, исправления).

Программа “12 Шагов” явилась воплощением в конкретную практику человеческих взаимоотношений первоначального, заложенного еще в первые века христианства смысла понятия “терапия” (от греч. “therapeia”) как “совместного служения Богу и друг другу”.

Кратко обозначим некоторые этапы становления идей Про­граммы. В основе своей они восходят к раннехристианским традициям. Пройдя через Средневековье, эти традиции получили свое развитие в эпоху Реформации, а затем – в движении Евангелистов XIX века. “Новейшая история” основных положений Программы начинается с конца XIX – начала XX века, когда известный лютеранский пастор из Пенсильвании (США), доктор Френк Бушмен (Frank Bushmen) основал в Англии движение под названием “Христианское братство первого века” (First Century Christian Felloship). В период с 1921 по 1939 гг, это движение называлось “Оксфордская группа” (Oxford Group). Позже ему было дано новое название – “Движение за моральное перевооружение” (Moral Rearmement). Видным деятелем этого движения стал епископальный священник Самуэль Шумейкер (Samuel Shoumaker).

В “Оксфордской группе” понимание недостаточности инди­видуалистического, изолированного от других людей и от Церкви подхода к решению мировоззренческих проблем привело к выработке рекомендаций, служащих как бы вехами на пути становления зрелого христианина, дающих человеку возможность более полно и предметно оценить степень реализации христианских принципов в своей жизни. Вот некоторые из этих рекомендаций.

1. Признаться в бессилии управлять собственной жизнью.
2. Стать честным с самим собой, проведя так называемое “испытание совести”.
3. Подробно исповедаться в собственных грехах и признаться во всех своих недостатках, дабы начать избавляться от них уже не в одиночку, а опираясь на помощь других людей и Бога.
4. Пересмотреть свои отношения с другими людьми и поста­раться, насколько это возможно, возместить нанесенный им ущерб.
5. Посвятить себя помощи другим нуждающимся, не стремясь к личному престижу или материальной выгоде.
6. Стремиться путем молитвы и сосредоточенных размышлений постичь волю Бога в отношении себя и просить у Бога помощи для воплощения этих принципов в свою повседневную жизнь.

В “Оксфордской группе” существовал так называемый принцип “четырех абсолютов”: абсолютной честности (с собой и с другими, в словах, делах и мыслях), абсолютного самоотречения (посто­янной готовности прийти на помощь каждому нуждающемуся в ней), абсолютной чистоты (тела, разума и целей) и абсолютной любви (к Богу и к ближнему как к самому себе). Кроме того, были сформулированы (нередко в типичной для протестантской культуры форме анаграмм или лозунгов) и еще несколько важных принципов, среди которых стоит отметить: доверие (confidence), покаяние (confession), осознание своей греховности (conviction), обращение (conversion), постоянство, непрерывность усилий (continuance), отдачу себя на волю Бога, передачу своего опыта другим- в исповедании и в свидетельстве. Из лозунгов характерны, например: “Изучай людей, а не книги” (“Study men, not books”), “Выиграв спор – проиграешь человека” (“Win your argument, lose your man”) и др.

Несмотря на некоторую формализованность и абсолютизм (который впоследствии был значительно смягчен, если не изжит совсем, основателями движения “Анонимные Алкоголики”), эти намеренно жестко сформулированные принципы помогли прийти к Богу очень многим людям. Помогли они и некоторым практически уже безнадежным больным алкоголизмом, находившимся на грани жизни и смерти, не осознавая своего стремления к Богу и не понимая, что их отчаянное положение вызвано именно отсутствием этого осознания.

Вот как рассказывает об этом один из основателей движения “Анонимные Алкоголики” Уильям (Билл) Вилсон:

“Доктор Карл Юнг, этот великий первопроходец психиатрии, беседовал с пациентом-алкоголиком. Пациент, американский бизнесмен, прошел все мытарства, типичные для алкоголика. Он исчерпал все возможности тогдашней американской медицины и пришел к Юнгу как к судье последней инстанции. Доктор Юнг занимался его лечением в течение года, и пациент (назовем его г-н Р.) поверил было, что все скрытые пружины, запускавшие в действие его компульсивную тягу к алкоголю, выявлены и устранены. Увы, вскоре после завершения лечения у Юнга этот пациент запил снова… Он вернулся к Юнгу в беспросветном отчаянии…

Юнг был вынужден признаться своему пациенту, что его случай безнадежен и что его единственный шанс выжить – попытаться пережить духовное перерождение, получить духовный опыт. Пациент возразил, что он был и остается человеком верующим. На это Юнг ответил: “Обычной религиозной веры здесь недостаточно. Я говорю о преображающем опыте, если хотите, об опыте обращения. Я могу лишь посоветовать Вам погрузиться в религиозную жизнь какой-то общины по Вашему выбору, признать Вашу личную беспомощность и передать себя в руки того

Бога, в которого Вы верите. Тогда свет преображающего опыта обращения может коснуться Вас. Вы должны это попробовать – это единственный Ваш выход”.

Пациент, фактически приговоренный к смерти, решил по­следовать совету знаменитого психиатра и выбрал в качестве общины “Оксфордскую группу”. Начав ходить туда, он, к своему немалому удивлению, вскоре обнаружил, что его навязчивая тяга к алкоголю постепенно исчезла. Вернувшись в Америку, он зашел к своему знакомому по имени Эбби (школьному приятелю Билла Вилсона), хроническому алкоголику. Этот приятель, пройдя, как и Р., все круги алкогольного ада и тщетно испробовав все средства выбраться из него, должен был вскоре стать пожизненным пациентом психиатрической лечебницы – интерната для психотроников. Р. познакомил Эбби с “Оксфордской группой” и – чудо повторилось! Эбби вскоре перестал пить и обрел трезвость.

К этому времени алкоголизм самого Билла стремительно прогрессировал, и он из преуспевающего бизнесмена превратился в почти не выходящего из психиатрических лечебниц (в которых тогда лечили алкоголиков) инвалида. Врачи давали ему не более полутора лет жизни, поскольку у него развивался цирроз печени и грозил отек мозга. Его врач, доктор У. Силкворт, после многочисленных и безуспешных попыток разорвать замкнутый круг болезни отказался от их продолжения, объявив своего пациента безнадежным. Он сказал, что Билл стал жертвой невротической компульсии к выпивке, которую невозможно остановить никаким усилием воли, никаким просвещением и никаким известным лечением.

Выйдя из больницы, как он пишет, “сломленным человеком”, Билл после недолгого, вызванного страхом, перерыва, продолжал пить, впав в совершенные отчаяние и безнадежность. Проблеск надежды появился у Билла, когда его навестил старый приятель и собутыльник Эбби. Но теперь Эбби уже два месяца был трезв, и он рассказал о своем опыте Биллу. Отнесшись поначалу скептически к рассказу Эбби, Билл все же решил испробовать последний для себя шанс и попытаться пойти тем путем, о котором рассказывал ему его друг. И, к своему огромному удивлению и счастью, преуспел в этом, пережив своего рода мистический опыт. Пересмотрев свои отношения с Богом и начав по-новому переживать их, Билл обрел способность оставаться трезвым – способность, которой он был, как ему казалось, совершенно лишен на протяжении последних 20 лет. После этого он стал пытаться передавать полученный им религиозный опыт другим людям, стремясь “обратить” их к Богу. Однако, здесь его ждали сплошные неудачи, и они продолжались до тех пор, пока однажды, отказавшись от попыток “научить” другого человека тем истинам, которые он принял сам, Билл не посетил одного из пациентов лечебницы для хронических алкоголиков, хирурга по спе­циальности, “доктора Боба” (Роберта Смита). Вскоре после их беседы, в которой Билл просто, безо всяких теологических построений рассказал своему собеседнику о своей жизни и о пережитом им перерождении, Боб также сумел бросить пить и не выпил больше уже ни одной рюмки до самой своей смерти. День этой их встречи – 10 июня 1935 года – считается днем основания движения “Анонимные Алкоголики”. Движение получило такое имя по названию выпущенной Биллом через несколько лет книги, содержащей истории нескольких десятков людей, обретших трезвость благодаря разработанной Биллом и Бобом Программе “12 Шагов”. Программа эта является конкретизацией и некоторым развитием тех христианских принципов, на которых строилась работа “Оксфордской группы”. Билл Вилсон, с участием “доктора Боба” и еще нескольких первых членов этого движения, а также с помощью упоминавшегося уже лидера “Оксфордской группы” священника С. Шумейкера, лишь несколько видоизменили формулировки этих принципов применительно к решению именно алкогольных проблем человека. Этим они открыли путь к Богу тем, кто никогда не знал этого пути или сбился с него, выстроив множество непреодолимых барьеров между собой и Богом.

Вот те принципы, которые составляют основу Программы “12 Шагов”:

1. Мы признали, что были бессильными перед алкоголем, что наша жизнь стала неуправляемой.
2. Поверили, что Сила более великая, чем мы, могла вернуть нас к здравомыслию.
3. Приняли решение обратить нашу жизнь и нашу волю на попечение Бога, как мы Его понимали.
4. Провели тщательную и бесстрашную переоценку самих себя.
5. Признали перед Богом, перед самими собой и перед другим человеком истинную природу наших заблуждений.
6. Были полностью готовы к тому, чтобы Бог устранил все эти пороки характера.
7. Смиренно просили Его устранить наши недостатки.
8. Составили список всех людей, которым мы причинили зло, и преисполнились желанием загладить вину перед ними.
9. Напрямую возмещали ущерб этим людям там, где было возможно, исключая случаи, когда это могло повредить им или другим людям.
10. Продолжали проводить переоценку самих себя, и когда были неправы, сразу признавали это.
11. Посредством молитвы и углубленного размышления старались совершенствовать наши сознательные сопри­косновения с Богом, как мы Его понимали, молясь только о познании Его воли в отношении нас и о силе ее исполнить.
12. Достигнув духовного пробуждения в результате этих шагов, мы старались донести эту идею до алкоголиков и на практике применять эти принципы во всех наших делах.

Можно легко заметить, что как в основе концепции тера­певтической общины, так и в основе Программы “12 Шагов” лежит покаяние. Русскому слову “покаяние” в древнегреческом языке соответствует слово “metanoia”, что значит “перемена разума”, “перемена образа мыслей”, поскольку покаяние – это поворот всей человеческой жизни к Богу (“Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим”). Именно такой поворот происходит с человеком, начавшим работать по Программе “12 Шагов”. Радикально меняются ценности, жизненные ориентиры, цель и смысл всей жизни. Человек “меняет направление” своих мыслей, устремление своих чувств: целью теперь становится не разросшееся до огромных размеров “эго”, как это было всю предыдущую жизнь, целью становится Бог, исполнение Его воли, соучастие в Его делании.

Принцип покаяния, лежащий в основе христианской жизни еще с апостольских времен, занимал важнейшее место в работе “Оксфордской группы” и был воспринят Программой именно оттуда.

Начиная с Первого Шага Программы, покаяние – совершенно необходимое условие, а одновременно и результат “работы по Шагам”. Без покаяния невозможно ни принять, ни признать свое бессилие, невозможно увидеть неуправляемость своей жизни (1-й Шаг). Без покаяния нельзя осознать (и, что еще важнее, почувствовать), “что Сила, более великая, чем мы, может вернуть нас к здравомыслию” (2-й Шаг), хотя бы потому, что для этого необходимо признать недостаточность у себя здравого смысла, признать ограниченность своих собственных усилий. Не начав каяться, человек никогда не сможет попросить у Бога помощи, не сможет “обратить на Его попечение свою жизнь и свою волю” (3- й Шаг). 4-й Шаг – это тщательный анализ всей своей прошлой жизни, всех, даже самых темных ее сторон, это непредвзятая оценка всех совершенных поступков. И не случайно этот Шаг делается не вначале, не сразу, а лишь когда человек в результате первых трех Шагов обретет новую духовную основу для всех своих действий, новое видение всего происходившего и происходящего с ним самим и с другими людьми. 5-й Шаг (“Признали перед Богом, перед самими собой и перед другим человеком истинную природу наших заблуждений”) в психологическом смысле представляет собой прямой аналог исповеди, хотя, разумеется, в значительно меньшей степени, чем церковная исповедь, являющаяся таинством. 6-й и 7-й Шаги (“Были полностью готовы к тому, чтобы Бог устранил все эти пороки характера” и “Смиренно просили Его устранить наши недостатки”) – это прямое обращение после должной подготовки к Богу с просьбой об очищении, избавлении от грехов. 8-й и 9-й Шаги готовят человека к возмещению им ущерба, который он нанес в своей жизни другим людям, – это попытка непосредственно воплотить в жизнь важнейшую христианскую заповедь о любви к ближнему, это возрождение действовавшего в раннехристианских общинах принципа “restitutio” – компенсации причиненного вреда, восстановления нарушенных дурным поступком взаимоотношений. 10-й Шаг (“Продолжали проводить переоценку самих себя, и когда были неправы, сразу признавали это”) вводит покаяние в повседневную жизнь человека, делает его необходимым элементом этой новой жизни. 11-й Шаг говорит о необходимости путем упорной молитвы постигать волю Бога в отношении себя (отказываясь, таким образом, от своеволия), а также об обращении к Богу как источнику сил для выполнения Его воли; очевидно, что без покаяния человек не сможет сделать всего этого. И, наконец, 12-й Шаг – “Достигнув духовного пробуждения в результате этих шагов, мы старались донести эту идею до алкоголиков и на практике применять эти принципы во всех наших делах” также необходимо включает в себя покаяние, хотя бы потому, что, неся другим людям весть о своем выздоровлении, человек прежде всего будет рассказывать о своей болезни и обо всем прошлом – естественно, выражая свое отношение к нему.

Несколько иные (хотя тоже, несомненно, связанные с покаянием) аспекты работы Программы “12 Шагов” выражены в трех следующих фразах, являющихся своеобразным “фольклором” Движения АА и часто повторяемых многими членами этого движения: Trust God; clean house; help others – доверься Богу; очисти свой дом (имеется в виду дом своей души); помогай другим. Здесь подчеркивается первостепенная важность веры (и не только веры в Бога, но и доверия Ему), необходимость усердной самостоятельной работы по “расчистке места” в своей душе для принятия этой Веры; наконец, выделяется служение как неотъемлемый элемент (одновременно и условие, и результат) собственного духовного роста.

Движение “Анонимные Алкоголики” широко распространилось по всему миру, став на сегодня самым эффективным путем исцеления от алкоголизма. Группы АА существуют уже практически во всех странах мира (в 1990 г. Центральным Бюро Обслуживания АА зарегистрировано 87696 групп в 136 странах, причем ежегодный их прирост только в США и Канаде составляет примерно 4000 групп), и число участников движения постоянно растет. Уже более 2 миллионов людей, многие из которых потеряли в своей жизни все, людей, покинутых близкими и обществом, благо­даря АА вернулись к полноценной жизни, обретя осмысленную и счастливую трезвость, которая выражается не только в отказе от алкоголя и любых наркотических веществ, но прежде всего в новом (в широком смысле – трезвом) взгляде на мир, других людей, себя, свои отношения с Богом.

Со временем Программа “12 Шагов” и работающие на ее основе группы самопомощи стали источником новой жизни и для людей, страдающих другими видами зависимости.

Прежде всего, это группы, объединяющие родственников (супругов, детей, родителей) алкоголиков. Движение, включающее в себя эти группы, получило название Ал-Анон. В его рамках возникли также группы для подростков (Алатин) и детей (Алатот) из алкогольных семей.

Кроме того, Программа “12 Шагов” с 60-х годов стала успешно применяться наркоманами, которые организовали аналогичное АА общество “Narcotics Anonimous” (“Анонимные Наркоманы”) и соответствующее общество их родственников (“Nar-Anon”).

Большое значение для последующей популяризации Программы и развития включенных в нее психологических концепций (в частности, концепции созависимости) имело движение АСОА – “Adult ChiIdren of Alcoholics” (“Взрослые дети алкоголиков”), объединяющее всех, кто вырос в алкогольных и любых иных дисфункциональных семьях. Как выяснилось, все эти люди (а это, как показывает практика, едва ли не большинство вообще всех людей) являют некую общую специфику имеющихся у них личностных проблем, которая и служит основой для формирования в последующем тех или иных видов зависимости.

Программу “12 Шагов” стали применять и для решения вполне конкретных видов проблем, например, таких, как компульсивное переедание (группы “Overeaters Anonimous”), зависимость от сексуальных отношений (“Sex and Love Addicts Anonimous”), зависимость от накопления денег, от азартных игр (“Gamblers Anonimous”) и даже от неукротимого стремления одалживать деньги (“Debtors Anonimous”) и многих других. Кроме того, пользуясь этой Программой, люди стали успешно справляться со своими эмоциональными трудностями, работая в группах “Анонимных Эмоционалов” (“Emotion Anonimous”).

Все перечисленные движения в соответствии с традициями, которыми они руководствуются, – совершенно самостоятельные, полностью независимые от каких бы то ни было государственных или общественных структур и от лечебных учреждений.

Около 10 лет назад первые группы “Анонимных Алкоголиков” появились и в нашей стране. Сейчас в России более 150 групп А А. Число людей, обретших трезвость в российском АА, на сегодня измеряется уже тысячами.