Город Выздоровления. Сидни. Часть 1.

Сидни: «Жить в решении, а не в проблеме» 

Запись проводилась на Всемирной Конвенции АН в 1986 году (США). На момент смерти в 80 лет Сидни оставалась чистой 30 лет. Пришла в АН и начала работать по Программе в 50 лет.

Меня зовут Сидни и я зависимая. Для меня большая честь быть здесь. Первый раз я была спикером здесь в Миссури, десять лет назад, на вашей первой Конвенции. И я помню ребят, которые встречали нас в аэропорту и тех, кто был здесь тем вечером. В эти выходные я увидела много зависимых ребят, которые были здесь десять лет назад.

Вы знаете, я раньше говорила, что моя самая большая мечта, когда много зависимых в один день встанут на 10, 20, 30 лет чистоты, так же как они встают на 1 год. И сегодня я это видела. Здесь были люди с 10 годами чистоты, и я не говорю о количестве времени, я говорю, что люди остаются чистыми в Сообществе. Для меня это невероятно и прекрасно! Я хочу поблагодарить организаторов Конвенции, за то, что пригласили меня сюда. Итак. Тема Конвенции: ≪Жить в решении, а не в проблеме≫. Я могу рассказать об этом в одном предложении. Я уже много лет об этом говорю. Ответы ко всему, что с нами происходит, для каждой нашей проблемы, для всего, что пошло для нас не так, или пошло как надо – в Шагах Анонимных Наркоманов.

Я должна сказать вам, что я верю в это. Я всегда говорю о Шагах. Все, что мы говорим с подиумов, должно быть связано с тем, что происходит с нами в ходе нашей работы по Шагам.

Знаете, когда я пришла в Программу, было очень мало выздоравливающих. И еще меньше, а вернее я не знала ни одного человека, кто умел бы работать по Шагам. Мы не знали, мы только старались понять, как надо было работать по Шагам Анонимных Наркоманов. Когда я пришла, была одна группа и на ней было всего 20-25 зависимых, вот и все. И мы годами пытались понять, что Шаги значат для нас. А сейчас уже мы говорим о том, как жить в решении, а не в проблеме. Мне лично понадобились годы, чтобы понять, в чем вообще кроется проблема. Я привыкла считать, что проблема в тебе, или в нем, или в том, что случилось. Сегодня я понимаю, что я сама и есть проблема, я не могу больше кого-либо обвинять.

Я хочу поделиться некоторыми историями, которые произошли со мной. С некоторыми историями я уже делилась. А некоторые никогда не рассказывала.

Одна история, которую я никогда не рассказывала, случилась со мной, когда у меня было 13 лет чистоты. Тогда я занималась служением на мировом уровне уже 11 лет. И во время одного важного собрания у меня возникли очень серьезные проблемы с некоторыми зависимыми, на почве одного вопроса по служению. Я почувствовала себя преданной. Я чувствовала, что я была права.

Я пытаюсь вспомнить, были ли у меня случаи, когда я потеряла больше, потому, что настаивала на своей правоте, ведь я была очень зла, мне было очень больно, настолько больно, что целых 6 месяцев я ≪ходила кругами≫ как абсолютно безумная женщина. Я сплетничала про этих людей, говоря, как мне больно, ведь я искренне считала, какая огромная несправедливость была совершена по отношению к Анонимным Наркоманам. У меня были очень сильные чувства. Наверно уже стало легендой то, сколько любви я получила от Сообщества Анонимных Наркоманов, и это был первый и единственный случай, когда я подумала, что не хочу больше быть в Сообществе Анонимных Наркоманов. Это был один из самых болезненных опытов для меня, потому что куда мне было идти, это моя жизнь!? Я обожаю зависимых, я обожаю эту Программу, но все равно я чувствовала ту невероятную боль. Я не буду говорить, из-за чего все это случилось, иначе я буду проводить инвентаризацию другого человека, многих людей, это значит обвинять кого-то. То, чем я хочу поделиться, это как я поступила, о принятом решении, когда мы испытываем сильную злость, или хотим разрушать. А я не хотела разрушать Анонимных Наркоманов. Все, что я хотела, так это обрести покой и как-то разрешить все для себя; как мне жить в Анонимных Наркоманах, как взаимодействовать с людьми, когда я чувствую сильную боль и предательство.

А я ≪хожу по кругу≫, я не шучу, я 6 месяцев хожу и кричу, я несу бред, и разглагольствую… Но первое, что я сделала, это было позитивное решение. Все решения, которые принимаются в Анонимных Наркоманах, должны быть позитивными, потому что это духовные принципы, по которым мы живем. Они так же являются противоположностью дефектам характера, с которыми я раньше жила. То, что я сделала, так я пошла на встречу лицом к лицу к этим людьми, к каждому из них. Вместо сплетен за их спинами, я пошла к каждому и поделилась своими чувствами. Я знаю, что в ответ они мне врали, но это ничего, потому что в течение 6 месяцев я умирала от боли, от тех чувств, которые испытывала и после я поняла, что нужно делать. Мне необходимо добраться до места, которое называется – ≪ПРОЩЕНИЕ≫. Один из духовных принципов АН – ПРОЩЕНИЕ.

Я теряю больше, настаивая на своей правоте, я не могу больше терпеть, я не могу больше жить с этой злостью, с такой обидой внутри. Если я буду испытывать все это, а употребление я тогда не рассматривала, то тогда я смогу причинить кому-то боль. Я верю, что мы зависимые, не должны причинять боль другому зависимому. Я очень верю в это. И тогда у меня начался процесс прощения. Прощение не случается просто потому, что я сказала, что хочу, кого-то простить. Я должна была ПРОЙТИ через процесс прощения. Я должна…

Я просила моего Любящего Бога помочь мне отпустить то, что я не хотела отпускать! Знаете, когда я говорила о 6 месяцах, на самом деле, это было больше, чем 6 месяцев, пока я все это носила. У меня ушло почти 2 года, чтобы оказаться в том месте, где я начала обретать покой. Я знала, что мне больше некуда идти, я знала, что мне необходимо что-то делать с этим. И я хочу поделиться с вами, что если чувствовать такую же злость к кому-то, или чему-то, то с этим ничего нельзя сделать, вообще – НИЧЕГО, кроме, как применить духовный принцип прощения. Это то, что мне пришлось сделать. В первую очередь – перестать настаивать на своей правоте, в конечном счете, мне пришлось отпустить, мне пришлось идти к этим людям, и заключать перемирие, и идти к другим зависимым. Это то, что я сделала.

С тех пор прошло несколько лет, примерно 8, когда я обрела покой. Иногда это чувство может вернуться, но я выучила очень хорошо, что я должна сделать, чтобы оставить его. Это очень интересно, что я могу говорить сколько угодно, что надо жить в соответствии с духовными принципами, но об этом не достаточно говорить. И вы знаете, как я верю в письменную работу, но после того как только я это напишу – все только начинается, теперь мне необходимо жить в решении, а не в проблеме. Я должна жить духовным принципом, принципом прощения.

О другом моем опыте, вы, наверное, знаете, но я хочу поделиться им, потому что кто-то сегодня ко мне подошел и сказал на собрании, что когда-то я делилась этим опытом 13-14 лет назад на Конвенции. Тогда даже микрофона не было для спикера. Он просто вставал и делился… Там было наверно 1000 зависимых в комнате. Регион Южная Калифорния начал расти и нас было довольно много. Это было спустя 11 месяцев как умерла моя дочь. Я никогда не забуду эту боль.

Знаете, мой муж Бобби говорит: ≪Дорогая, зачем ты продолжаешь рассказывать эту историю?≫ А я рассказываю ее везде, куда бы я ни поехала. И я ему отвечаю: ≪Как еще я могу поделиться вестью о выздоровлении без возможности рассказать другому зависимому, что, чтобы ни случилось с тобой, какая бы ни была боль, или тоска – зависимый может пройти через все это без употребления и разрушения≫. Это то, во что я верю, и хочу этим поделиться.

Этот человек подошел ко мне сегодня и поделился со мной, что вскоре после того, когда я спикерила, спустя 11 месяцев, как умерла моя Лесли, его сын умер. Я повернулась и сказала, что ему нужно позвонить мне.

Давайте я расскажу вам про смерть Лесли. Я расскажу вам немного про Лесли, обычно я про нее не рассказываю, я никогда не говорила о ней на Конвенции. Моя дочь Лесли умерла, когда ей было 29 лет. Она родилась с серьезными нарушениями головного мозга. У нас была возможность отправить ее в одну из лучших школ, которые были. Тогда было очень мало того, что доступно для таких детей. У нее были очень серьезные проблемы с речью, она родилась с верхней челюстью в два раза больше, которая должна быть у простого человека. Она очень боялась что-то делать, просто не могла. Она не могла ездить на велосипеде, на скейтборде, любое, что предполагало движение вперед, для нее было невозможным.

Она должна была ходить на речевую терапию в течение 20 лет. Был период в ее детстве, когда на протяжении 8 лет она одновременно посещала 4 разные школы. И даже во время своего употребления, я водила ее в 4 разные школы. Я не могу даже сказать, сколько мужества было у Лесли. Я не могу передать, сколько красоты было в сердце Лесли. Она была одним из лучших человеческих созданий на свете. Когда у меня было полтора года чистоты, а Лесли 22 года, появилась возможность сделать ей операцию на ее верхней челюсти, чтобы сделать ее нормального размера. Как раз, к этому времени научились делать подобные операции.

Ей сделали операцию, и ее челюсти были скреплены проволокой довольно долгое время. Я не могла ходить на собрания, поэтому зависимые приходили к нам в дом. Я должна была постоянно находиться рядом с Лесли, чтобы в случае чего, если бы она не смогла дышать, или что-то другое, я могла бы открыть скрепки на ее челюстях. Каждую ночь другие зависимые меня поддерживали, ведь у меня было всего полтора года чистоты, и у меня была вся поддержка, которую можно было получить. Это был невероятный опыт!