Город Выздоровления. ВИТО Часть 1.

ВИТО 

(Начало)

Я зависимый по имени Вито, привет семья!

Прежде всего, хочу сказать спасибо Комитету за приглашение прийти сюда и выступить – это всегда честь. Всегда честь спикерить для Сообщества, которое подарило мне жизнь. Потому, что когда я выбрался с последней помойки, – я был трупом. Мне хочется поблагодарить свою Высшую Силу, потому что без этой Высшей Силы, ничего из этого не случилось бы. И, конечно же, мне хотелось бы поблагодарить Сообщество Анонимные Наркоманы, потому что, если не такие вот помещения, и не такие как вы, люди, у меня просто не было бы жизни. Я был бы давным-давно мертв.

Я вырос в районе под названием Бронкс, где живет Аманда Холе. (Смех) Это единственная часть Нью-Йорка, перед названием которого стоит определенный артикль ≪зе≫. Прости меня Бруклин – это святая земля. Мои родители были разведены. Тогда в 1940 годы для латиноамериканских семей это было не слыхано. Разводов тогда просто не существовало. И моя мать была одной из первых гордых, независимых женщин, еще до появления движения за женские права, потому что она ни копейки не брала у отца моего. Она не получала пособия по безработице – она была слишком гордой для этого. И она считала, что поступает правильно. Но это значило еще и то, что я оказался на улицах в слишком раннем возрасте. Для большинства присутствующих здесь я, наверное, мог быть дедушкой, потому что родился еще до Второй Мировой Войны. И свой первый наркотик я употребил в сорок четвертом. К сорок девятому и пятидесятому я уже плотно сидел на героине. Для того, чтоб кормить свое пристрастие, я не останавливался ни перед чем.

Знаете, у меня не было никогда такого плана – стать наркоманом. Когда я был очень маленьким, я прошел систему католических школ – монахини, туда-сюда. Я должен был стать священником (мне так говорили, да?). И вот я уже ≪зависаю≫ со старшими пацанами в районе потому, что… Потому, что мне хочется быть ≪своим≫. Я вообще никогда, нигде не чувствовал себя ≪своим≫. Моей мамы всегда не было дома. Папа… Его любимым наркотиком были женщины. У него были свои дела. А с пацанами я чувствовал себя ≪своим≫. Я вписался. Я стал типа местным клоуном. Да, я делал все, что они мне говорили, лишь бы быть ≪своим≫.

И моим первым наркотиком стал алкоголь. Мне наливали за то, что я был на побегушках и т.д. И вот, уже я хожу с платочком, обмакнутым в такую штуку карбона – это такое моющее средство. Я нюхаю этот платочек круглые сутки. И когда мне исполняется 10 лет отроду, у меня уже в руке игла, и начинается ≪любовный роман≫. Со мной происходили штуки такие, я думал, что с людьми такого не должно происходить. Я не знал, что со мной не так. Я помню, мы играли в покер у одного из друзей, и он был смотрящим (кто из Нью-Йорка, знает, что смотрящий – это человек, который бесплатно живет в квартире за то, что обслуживает здание). В общем, у них была квартира в подвале, мы играли в покер там и один из наших друзей сидел в углу, играл сам с собой в такую игру, которая называется ≪русская рулетка≫. И он выиграл – он вышиб себе мозги. Единственное, что я почувствовал, что почувствовали мы, сидящие там, – было раздражение, потому что нам пришлось искать для игры другое место.

Сегодня я оглядываюсь и я понимаю, что мои чувства были ≪заморожены≫, у меня вообще не было способности испытывать чувства. Потому что с того дня, когда я первый раз достал и употребил, а употреблял я ежедневно до пятьдесят шестого года. Я попал в перестрелку в месте, которое называется ≪Фруктовый мост≫. Ребята из Бронкса хорошо знают это место, там у каждого района свой участок. И когда появились менты, мы скинули стволы. А я же был продуманный зависимый. Там, с одной стороны был лес, я знал, что на другой стороне леса лежит Сити-Айленд. Мне бы только добраться до Сити-Айленда, там я сяду на автобус и менты меня не достанут.

В общем, я ломлюсь через лес. Короче, смотрите, каким продуманным я оказался: я выбежал прямо на тренировочную площадку – площадку Нью-Йоркской полицейской Академии. В те годы у курсантов нью-йоркской полиции была серая форма (может она и сейчас такая, я не знаю). В общем, я понимаю одно – откуда ни возьмись, на меня валится куча серых мужиков. Дело было к вечеру, и у них именно там стояло несколько автозаков. Короче, они везут меня на Манхеттен, а время позднее, поэтому они отвозят меня в ночной суд для предъявления обвинения. И мне предъявили обвинение и в тот же вечер бросили в такое сизо, называется ≪могила≫. Это была старая тюрьма на Манхеттене, и я там ≪кукую≫ до утра, а потом они перевозят меня в графство Бронкс. Я помню, что в дороге меня начинает кумарить. Смотрите, я до этого дня употреблял ежедневно, я всегда следил, чтобы меня не закумарило, а тут меня неожиданно кумарит. Мне плохо.

Меня сажают в тюремную камеру, с прекрасным видом на стадион янки, и все, что я помню – это ≪роман≫ с унитазом. Боль внутри была такая, нереальная, я думал, не бывает так. Помню, что я бился головой об решетку, чтобы прошла боль в животе. А потом приходил охранник и плевал на меня, потому что на всей земле не было более презренных отбросов, чем зависимые. Я перекумарил в той камере, я провел в ней 30 суток и меня приводят к окружному прокурору графства Бронкса и предлагают сделку. На жизненном пути зависимых всегда встречаются пособники ВС.

И он говорит мне: ≪Вито, если ты уедешь из штата Нью-Йорк, я выпущу тебя по УДО≫. Короче, я сразу же переехал в город Джерси, километров 5 от Нью-Йорка. (С мех) Ребята, те из вас, кто живет в регионе трех штатов, вы знаете, что между Джерси и Манхеттеном ходит метро. Так что я всегда, ежедневно ездил в город. Но я был чистым! Я подумал, раз я такой чистый, то я стану таким человеком, каким всегда мечтал быть. А я всегда мечтал быть хорошим гангстером и барыгой. (С мех) Героями моего детства были люди типа Джеймса Кейбни, Хамри Богарта. Я хотел быть таким же крутым и грамотным, как они. Одна проблема – я ≪проторчковал≫ весь свой товар. Я не смог оставаться чистым достаточно долго, чтобы стать хорошим вором. Я решил употреблять только по выходным. Меня хватило на две недели. А потом был ≪замут≫ длиной в 4 года. Большую часть из этих 4 лет я провел в затмении. Знаю, что я спал на набережной, на рельсах, в подъездах. А закончилось все это 14 февраля 1960 года в сточной канаве в местечке под названием ≪кирпичная церковь≫ в городке Ис-Строанс, штат Нью-Джерси.

Было холодно, шел снег. Я валялся в канаве. А люди перешагивали через меня, как будто я вообще не существую. Большинство из нас в этом помещении знает, что это такое иметь нечеловеческий облик на глазах у сотен людей. Наконец, кто-то набрался сострадания, вызвал скорую, и меня отвезли в больницу. И когда меня втащили туда, опять произошло то же самое, что происходило всегда в моей жизни.

Доктор только глянул на меня одним глазом и говорит: ≪Нет, не будем лечить его. Вы посмотрите на него≫. А у меня по всему телу кишели вши из-за постоянной жизни в грязи, потому что в конце я даже воровать не мог. Я питался на помойках, из мусорных контейнеров я вытаскивал сгнивший хлеб. Потом находил пустые бутылки из-под жидкости для полоскания рта или тоника для волос, макал туда этот хлеб и высасывал этот спирт.

Я всегда говорил: ≪Да, алкоголь мне никогда не нравился≫. Но ребята, скажу вам, когда я не мог добывать наркотики, я пил все, что угодно. Все, чтобы услышать в голове этот гул. В общем, медсестры отводят меня на дезинфекцию, а пузо у меня все желтое и они говорят мне: ≪У тебя вирусный инфекционный гепатит и ты заразен. Тебя положат в карантийный бокс≫. Меня кладут туда, представляют мне доктора. Я бы сказал – полдоктора, потому что понимаете, меня положили по такой Программе, называется ≪Служение≫. Ну, это такое громкое название для социальных пособий. И ко мне приставили ординатора, у него даже диплома еще не было. Из Греции был парень, и он заходил и мы болтали – о том, о сем. Ребята, у нас как будто радары на голове, да? Мы всегда находим каким-то образом пособников Высшей Силы. И он говорит мне: ≪Тут один мужик хочет с тобой поговорить, но ему сюда нельзя – ты же заразный. Но у нас есть помещение наверху≫.

Ребята, когда вам начинают говорить про помещение наверху, нужно быть очень осторожным. Он говорит: ≪У нас есть помещение наверху, и оно для людей, которые очень похожи на тебя. В общем, если ты подпишешь тут и тут, то мы тебя туда переведем. Только смотри, там холодно≫. Я конечно, был зависимый, но я – же не тупой. Я-то знаю, что в больнице тепло, что здесь меня кормят, и апрель был уже не за горами. Ну и когда медсестра отвела меня наверх, я прямо на пороге остановился и говорю: ≪Не имеете права меня сюда класть≫. Потому что я понял, что меня привели в палату для алкоголиков.