Лоза Истинная. (011)

В один из осенних дней, тусклых и пасмурных, порог небольшой церкви на окраине города переступила девушка лет двадцати. Она оглядела храм – службы не было. Девушка прижалась к свечному ящику и стала рассеянно перебирать книги, словно ожидая кого-то. 

Когда из алтаря вышел батюшка – средних лет, энергичный, статный, с внимательным и спокойным взглядом – девушка кинулась к нему чуть ли не со слезами: 

– Батюшка, простите, помогите мне, уделите мне время для разговора! Я просто не знаю, к кому обратиться. Очень прошу вас! 

Священник, хоть и спешил по делам, но на такую горячую просьбу не откликнуться все же не мог. Тем более что лицо девушки явно выражало страдание: он сразу отметил темные круги под глазами и нервное покусывание губ. Видно было, что прийти в храм ей было нелегко. 

Он пригласил ее в трапезную, бывшую на тот час пустой. – Меня зовут отец Павел, а как ваше имя? – спросил священник. 

– Катя. Отец Павел, мне очень нужно с кем-то посоветоваться. Я не знаю, что делать, я в отчаянии. Помогите мне! 

– Что случилось, Катя? Рассказывайте. Только хочу вас заранее предупредить: к сожалению, в нашем распоряжении совсем немного времени. 

– Мне очень стыдно признаться, – решительно начала Катя. – Я пью. И ничего не могу с этим поделать. Кроме того, у меня проблема с наркотиками. Я была на исповеди у одного священника, и он обещал помочь мне, но поставил условие, чтобы я раз и навсегда разорвала «дружбу», как он выразился, с «бесовским зельем». Строгий батюшка: потребовал, чтобы я дала обет Богу перед крестом и Евангелием никогда больше не притрагиваться к наркотикам и вину. Я так искренне исповедовалась, и после разговора с ним была уверена, что со всем этим ужасом покончено. Из церкви я ушла с надеждой, что наконец-то началась новая жизнь и что с прежней я рассталась навсегда. Девушка замолчала. 

– И что же произошло потом? – спросил отец Павел. 

– Некоторое время это настроение держалось, но потом, в автобусе, кажется, какой-то парень сказал мне пошлость. Я оскорбилась, и настроение у меня испортилось. Как-то сразу на душе стало тяжело. Я растерялась и не знала, что делать. Батюшка остался в церкви, где-то далеко, в светлом и святом месте, а я одна, среди злых людей, со своей бедой. Мне стало страшно и больно, я почувствовала себя совсем одинокой. Видимо, я пообещала Богу и батюшке то, что было не в моей власти выполнить. Я позвонила подруге, чтобы не оставаться одной. В общем, в тот вечер я страшно напилась, а утром, чтобы не думать о случившемся, наглоталась таблеток. Целую неделю меня носило по городу, будто мной управлял кто-то. Когда вспоминала о Боге, просила Его простить меня и дать силы остановиться. 

За ту неделю я несколько раз «употребила». 

Наконец, совершенно обессилевшая, я пришла к батюшке и, рыдая, все ему рассказала. 

Батюшка очень огорчился, даже рассердился и сказал, что я обманула Бога, его и саму себя. И запретил мне приходить к нему: мол сама кашу заварила, сама и расхлебывай. Я ушла от него в отчаянии. После этой истории я почти месяц принимала наркотики и пила без перерыва. 

Катя боязливо взглянула на отца Павла. 

Он внимательно слушал ее. 

– Мать положила меня в больницу на «детокс». Пролежала я месяц, а потом сбежала оттуда, совершенно разбитая. 

– Почему же вы ушли из больницы, если вам было так плохо? 

– Я поняла, что наша наркологическая больница – это мрачнейшая бессмыслица. Так называемое «лечение» меня вгоняет в какое-то странное состояние, да и только. А безнадежность в душе остается. 

– Вы ведь верите в Бога, надеетесь на Него? – неожиданно спросил отец Павел. 

– Конечно, верю, но часто мне кажется, что Бог не слышит меня, ведь я мерзкая, – девушка судорожно вздохнула, сдерживая слезы. 

– Если бы вы знали, батюшка, как мне тяжело! Вчера мать так наорала на меня, что я хотела убежать из дома. Я чувствую, что кругом виновата. Я ни за что бы не пришла к вам – стыдно ведь ужасно. Но мне стало так нехорошо на сердце сегодня утром, что я не могла найти себе места. Только в храме мне становится легче. Я часто захожу в церковь…