Не Господь Бог – 107

БОЛЕЕ ШИРОКИЙ КОНТЕКСТ АМЕРИКАНСКОЙ ИСТОРИИ

Как ключевой исходной точкой, так и целью Просвещения, выраженной одним словом, была автономия – существенная независимость каждого человека. Каждый человек, как рационал, должен был использовать свой собственный разум, чтобы ставить и достигать своих собственных целей. Разум, а не авторитет, руководствуется как истиной, так и счастьем. Центральная независимость, индивидуальная независимость и личная ответственность только для себя и за себя можно увидеть в двух ключевых направлениях Просвещения, которые следуют из собственной управляющей метафоры этого прозрения роста, чтобы стать доминирующими предположениями всей современной мысли. Первым было осуществление и расширение рационализации и контроля как цели человеческой жизни; Второе было объятием предельного релятивизма как необходимого условия признания в качестве окончательного человека как автономного.

Возвышение Просвещения в человеческой автономии возникло в результате обоюдоострого восстания, направленного на защиту подлинно человеческого от унижающего посягательства других людей. Просветители сильно потрудились для достижения человечеством свободы. Прежде всего, в этом стремлении они отбрасывают все суеверные чувства таинственно скрытых сил вне человеческого понимания и контроля. Человеку принадлежала ответственность, а также право определять и разделять судьбу человеческую. Во-вторых, как часть того же обязательства, ведущие умы Просвещения отвергли все человеческие требования объять или представить Абсолют.

Учитывая определение человеческой свободы как индивидуальной автономии, Просвещение было успешно, и такая модерновость всё более торжествовала. Но сама победа модерновости оказалась по иронии пустой, так как одна из обязанностей достижения человеческой свободы – служить человеческому счастью. Наиболее ярко эта ирония проявляется, и её актуальность для Анонимных Алкоголиков показывает, в одной ключевой, центральной идее Просвещения – новом понимании, рождённом в том возрасте, когда всё возвращается как бумеранг, создавая почти бесконечные несчастья: «Человек по природе ненасытен, и он Есть воля его создателя, чтобы он был таким».

Эта человеческая свобода означала ненасытную жажду только первой иронии, потому что другие несоответствия смешивались с прозрением Просвещения. Поскольку мыслители Просвещения предлагали разрушить все цепи суеверий, они утверждали, что отменяют все интеллектуальные убеждения и претензии на таинственные скрытые силы вне рационализации и контроля людей. Тем не менее, обнажённый век после победы французской революции, необратимо установивший путь модерновости, произвёл нечто неожиданное, ускользающее от предположений Просвещения о рационализации и управлении. Новая ненасытность поисков рационализации и контроля стала открывать или создавать свои собственные эзотерические тайны и свои собственные загадки – хотя и не настолько очевидные в своих глубоких абсолютах. Тоненько в новоявленной одежде возрождалась древняя интуиция, и классический парадокс вернул себе управление: самое реальное было наименее ощутимым.

Триумфы рационализации и управления, особенно в эпоху, движущуюся одновременно и самосознательно к равенству и большей демократии, вскоре оказались парадоксальными. Хороший пример – бич болезней. Всё меньше и меньше было понимание болезни в её древнем смысле, как форма увещевания или наказания от Сокрытого Бога или конечной реальности. В этом прежнем понимании любой человек обладал хоть какой-то надеждой на контроль, поскольку мог подчиниться высшей реальности. Теперь триумф модерности провозгласил болезнь продуктом таинственных сущностей, называемых микробами и вирусами, видимыми, если вообще возможно, только вооружённым глазом, с помощью длительного обучения и специальных и дорогостоящих микроскопов. И все люди всё больше и больше поддавались чувству управляемости своей жизни новой священной медициной со своими помощниками в области технологий, прелатами общественного здравоохранения и иерархиями администрации больниц.

Пример. Символично, что после того, как в течение менее чем полутора месяцев Рентген открыл «рентгеновское излучение», а Фрейд впервые опубликовал утверждение о детерминизме, «бессознательное» объединилось для провозглашения конечного результата «просвещенных» методов исследования. Самые важные реальные вещи по определению нельзя было «увидеть» – по крайней мере, не «обычным» людям. Таким образом, критерий Декарта о «ясном и отличном» стал признаком лжи, а не гарантией правды. Вскоре Планк и Гейзенберг, представители модели современной физики, подоспели, чтобы подобрать – и выбросить – любые оставшиеся свободные обрывки окончательной уверенности, которую должны были осознать поиски Просвещения. Такое прямое соотношение предельной скрытности с предельной реальностью едва ли имело в виду мыслителей Просвещения, когда они давали своё определение «модерновый».