Неизбежный результат (октябрь 1944 г.) & Письмо к матери алкоголика. (декабрь 1944 г.)

Неизбежный результат (октябрь 1944 г.)

Кто-то сказал: «Учитывая, насколько вы можете развиться и скольким людям принести выздоровление, я думаю, что в итоге побочные результаты деятельности АА окажутся шире самого АА».

Теперь мы повсюду слышим подобное – от самых разных людей. Врачи подумывают о применении наших методов в лечении других нервнобольных; священники размышляют, не сможет ли наш скромный пример вдохновить их прихожан; бизнесмены считают, что мы хороши как управляющие персоналом, и видят проблеск новой производственной демократии; деятели просвещения видят силу в нашем бесконфликтном способе представления истины; а наши друзья с легкой завистью говорят: «Жаль, что мы не алкоголики – нам тоже нужно АА!»

К чему бы все эти волнения? Уверен, они означают, что мы неожиданно стали чем-то гораздо большим, чем просто выздоровевшими алкоголиками и членами АА. Общество начинает надеяться, что мы будем использовать во всех сферах жизни чудесный опыт своего случившегося почти в одночасье возвращения из ужасной страны Небытие.

Да, мы снова стали гражданами мира. А мир этот – безумный, измотанный и сомневающийся. Он боготворил собственную самостоятельность – и это его подвело. Мы, члены АА, прежде делали то же самое, и такая философия подвела и нас. Так что наш пример выздоровления, возможно, может им чем-то помочь. Как частные лица мы несем определенную ответственность – может статься, даже двойную. Возможно, нас ожидает некий неизбежный результат.

Вот пример. Недавно к нам пришел доктор Э.М. Джеллинек из Йельского университета и сказал: «Как вам известно, Йель спонсирует программу общественного просвещения по проблеме алкоголизма абсолютно недискуссионного характера. Поэтому нам необходимо сотрудничество большого числа членов АА – ведь просто немыслимо вести подобный просветительский проект без вашего опыта, рвения и помощи!»

Итак, когда был сформирован Национальный комитет по антиалкогольному просвещению (теперь это Национальный совет по алкоголизму), его исполнительным директором стала Марти М. – один из наших старейших и лучших товарищей. Как член АА она интересуется нами точно так же, как и раньше – Содружество остается ее страстью. Но как сотрудник спонсируемого Иелем Национального комитета она заинтересована и в просвещении широкой публики насчет алкоголизма. Полученный в АА опыт прекрасно подготовил ее для этой должности в другой организации. Общественное антиалкогольное просвещение – ее призвание.

Но можно ли члену АА заниматься такой работой? Сначала Марти и сама задавалась этим вопросом. Она спросила у друзей по Содружеству: «А не будут ли ко мне относиться как профессионалу АА?» На что ей ответили: «Марти, если бы ты пришла к нам с предложением стать врачом, чтобы напрямую продавать АА клиентам-алкоголикам, то мы, да и все остальные, конечно, назвали бы это профессионализмом. Но Национальный комитет по антиалкогольному просвещении» – совсем другое дело. Ты будешь применять свои природные способности и опыт АА в совершенной иной сфере. На наш взгляд, это никак не повлияет на твой статус в Содружестве. А что если бы ты стала соцработником, менеджером по персоналу, управляющей пансионата для алкоголиков или даже священнослужителем? Разве кто-нибудь сказал бы, что своей деятельностью ты превращаешь АА в профессию? Разумеется, нет!»

А потом ее друзья продолжили: «Тем не менее, мы надеемся, что Содружество как таковое никогда не будет отклоняться от своей единственной цели – помогать другим алкоголикам.

Как организация мы не должны выражать никакого мнения по другим вопросам, кроме исцеления проблемных пьяниц. Эта очень разумная общенациональная политика уже избавила нас от кучи бессмысленных хлопот и, несомненно, предотвратит несчетное множество сложностей в будущем.

И все же, хотя само АА должно всегда иметь лишь одну цель, мы в равной степени убеждены: для отдельно взятого члена Содружества не должно быть никаких ограничений, кроме собственной совести. Он должен иметь полное право выбирать, каких взглядов придерживаться и чем заниматься вне АА. И если он сделает хороший выбор, товарищи по АА всегда это одобрят. Марти, мы думаем, что в твоем случае будет именно так. Твоим реальным спонсором будет Йельский университет, но мы уверены: куда бы ты ни отправилась, ты будешь встречать горячую личную поддержку тысяч членов АА. Все мы будем думать о том, насколько больше шансов будет у этого нового поколения потенциальных алкоголиков благодаря твоей работе и как многое в свое время могло бы сложиться иначе у нас самих, если бы наши родители по-настоящему понимали природу алкоголизма!»

Лично я считаю, что друзья Марти дали ей мудрый совет, четко различая узкий круг деятельности самого АА и широкие горизонты, открытые отдельному члену Содружества, который действует по собственной инициативе. По всей вероятности, они правильно провели грань между тем, что считается у нас профессионализмом и непрофессионализмом.

Письмо к матери алкоголика.  (декабрь 1944 г.)

Уважаемая мама «Д.»! Не могу выразить, как глубоко затронуло мою душу Ваше письмо в журнал «Грейпвайн» о своем сыне-алкоголике!

Каких-то десять лет назад моя собственная мать, прожив многие годы в отчаянном замешательстве, потеряла всякую надежду. К тому моменту я, давно уже ставший проблемным пьяницей, дошел до ручки. Один превосходный доктор мрачно произнес: «Навязчивая тяга к пьянству, быстро усугубляющаяся – безнадежен». Мой случай этот доктор описывал примерно так:

«У Билла есть скрытые дефекты личности… эмоциональная сверхчувствительность, ребячливость, чувство собственной неполноценности. Это очень реальное чувство усиливается его детской чувствительностью; именно такое положение дел и порождает в нем ненасытную, ненормальную жажду самодовольства и успешности в чужих глазах: Он до сих пор остается ребенком и хочет невозможного. Но невозможное, похоже, ему недоступно!

Открыв для себя алкоголь, он нашел в нем нечто гораздо большее, чем находят люди нормальные. Для него спиртное – не просто способ расслабиться; оно приносит ему освобождение – освобождение от внутреннего конфликта. Ему кажется, что алкоголь дарит свободу его беспокойному духу.

Взглянув на вещи таким образом, мы, нормальные, можем представить себе, как эта неконтролируемая привычка порой перерастает в настоящую одержимость – как и произошло случае Билла. Как только он достигает точки одержимости, алкоголь затмевает все остальное. Поэтому теперь он выглядит полнейшим эгоистом и аморальной личностью. Он будет лгать, жульничать, воровать и делать что угодно ради своего пьянства. Разумеется, окружающие шокированы и ужасаются, потому что считают его действия умышленными. Но это далеко не так.

Сейчас, став жертвой своей одержимости, он – просто маленький мальчик, который плачет один в темной чужой комнате и мучительно ждет, пока мама – Бог – придет и зажжет свет».

Должен Вам признаться, мама «Д.», что, возможно, некоторые из этих слов в уста доктора вложил я сам. Но это и жизнь алкоголика, которой я жил.

Были ли у меня изъяны характера в период алкоголизма?  Конечно. Был ли я тогда больным человеком? Да, очень больным!

Я не знаю, в какой степени лично я был повинен в собственном пьянстве. Однако я не склонен целиком прикрываться мыслью о том, что был просто болен. В ранние годы пьянства, я несомненно, имел некоторую свободу воли. И этой волей пользовался плохо – к огромному горю моей матери и бесчисленного множества других людей. Из-за этого мне очень стыдно.

Возможно, Вы немного знаете меня и слышали о том, что десять лет назад ко мне пришел один друг, сам выздоровевший от алкоголизма, и принес с собой свет, который в итоге вывел меня из западни.

Я уверен, что для Вас и Вашего сына тоже обязательно настанет такой день!

Всегда Ваш,

Билл У.