Никогда не поздно

Я – ровесник АА. Первый раз я напился еще ребенком в конце 1945 года. Мать поставила брагу – встретить отца с войны. Было голодно, и я попробовал ее много раз, пока земля не стала падать на меня.

Эти воспоминания так же ярки сейчас, как тогда. Второй раз – уже сознательно в 1951 году, после одного года ремесленного училища. И с тех пор я хотел научиться пить в радость и удовольствие, а получалось всегда горе то мне, то близкому, а то и просто встречному человеку.

Выпивал и до призыва в армию в 1954 году, и в армии до демобилизации в 1957 году. Пришел из армии калекой – упал с третьей полки и очень сильно разбил бедро. Лежал в институте им. Склифосовского и болел почти год. Потом опять – за пьянку. Раз пять сидел сутки как “декабрист”. Были еще приводы в милицию, и все по пьянке. Пока не докатился до суда. Судили за хулиганство и сопротивление милиции. Дали один год. Не прошло и полугода – опять подрался, и милиционер сломал мне челюсть. Говорили, опять суд, да перенесли в товарищеский, которого и жду до сих пор.

В 1981 году уволился с работы и похоронил мать. Остался один и почувствовал, что вообще приходит конец. В 1982 году попал к наркологу и попросил лечиться серьезно. Направили в Ганушкино, попал в отделение, где половина “дураков”, а половина алко­голиков. Молодой врач сказал, что мне никто не поможет, кроме меня самого. Я понял это по-своему и после лечения стал опять учиться пить. И опять в сентябре оказался в Ганушкино. Между этими лечениями меня один раз “вдарила” эпилепсия, и я стал вообще бояться бросать пить без врача.

В 1983 году я женился. Думал, жена поможет мне пить нормально, но ничего не получалось, было все хуже и хуже. Один раз я разбил голову, и рана-то небольшая, а залил всю квартиру кровью, как вызвал “скорую”, сам не знаю.

Раза три после этого лечился у нарколога, пока в 1987 году не “вдарила” “белая горячка”. Был к больнице № 20, три дня без памяти, на связках, потом операции на руке, так как занесли инфекцию. Врачи сказали, что больше меня не выведут. После больницы месяцев шесть не пил вообще, потом опять стал учиться пить и учился до тех пор, пока снова не попал в больницу на ЗИЛе в 16 отделение, где лечат голову.

Там стал доказывать врачу, что, мол, какой же я алкоголик, если шесть месяцев пил нормально. Сейчас я понимаю, что это чушь, а тогда – на полном серьезе. Выписался и не пил восемь месяцев, но было очень тяжело: ни поговорить не с кем, ни пойти куда-нибудь. И в конце концов я стал искать причину, чтобы напиться. И нашел…

Пил дней семь-девять, не помню точно, сколько. И опять пошел проситься в это отделение. Положили в 16 отделение 30 ноября 1989 года. Отошел через 10 дней и не знал, что делать. Врач- психолог дала адрес “Московских начинающих”.

Выписался из больницы, устроился на работу и с января 1990 года стал ходить на группу АА. И вот уже более трех лет я в трезвости. За это время я не выпил ни разу. И понял, где я ошибался. Я не знал Бога, надеялся только на себя. У меня не раз были порывы опять вернуться к старому, но с Божьей помощью я справлялся.

Хотя мне уже скоро будет 58 лет, я не думаю, что жизнь моя кончилась. Как я иной раз слышу от сорокалетних, что уже, мол, все позади – буду пить до конца.

Мне трезвость дается нелегко. Если бы не было АА, не было бы Бога для меня, не было бы и трезвости. Так что, спасибо АА, что оно есть, и что я трезвый. Пускай мой пример поможет кому-нибудь прийти в АА, а это никогда не поздно. Как я понял – неважно, сколько человеку лет, если он в душе молодой, как всегда молодо АА.