Новые Очки – 052

ТРЕЗВОСТЬ – ДУХОВНЫЙ ОТДЫХ 

В Книге есть такая фраза: «Блажен, кто не осуждает себя за то, что избирает». А что это значит? Я думаю, что это значит, что если ты можешь делать что-то, не осуждая себя, то это совсем не плохо. Но если ты осуждаешь себя за это, то тебе следует побыстрей перестать это делать, иначе это убьёт тебя. В этом-то, как мне кажется, и заключается разница между традиционной субботней пьянкой и алкоголизмом. Мы с вами порицали себя с самого начала. Даже если мы выросли с религией, в которой умеренное потребление алкоголя не осуждается, мы судили себя не за потребление, а за то, что плохо держимся. Так что с самого начала мы осуждали себя. Я знал, что мне не следует пить ещё до того, как я впервые выпил. Я осуждал себя с первого глотка, и спустя какое-то время осуждение превратилось в ненависть, и я возненавидел себя до мозга костей. Мы с трудом можем смотреть на себя в зеркало от отвращения к самим себе, даже когда бреемся. «Блажен, кто не осуждает себя за то, что избирает». Всё это говорит нам, что не существует определённого метода классификации так называемого греха среди тех, кто нас окружает. Многие могут делать то, что я не могу, вовсе не осуждая себя. Лично я пять лет назад мог делать многие вещи, которые сегодня не могу. И от того, где мы находимся, зависит, что мы можем делать, а от чего нам следует избавиться. И это постоянный процесс, потому что чем выше мы поднимаемся, тем больше того, от чего нам следует избавляться, а чем больше мы избавляемся, тем свободнее мы становимся. Это удивительная вещь. 

Нет такого понятия, как значение слова. Я и сам обалдел, когда с некоторых пор стал задуматься над этим: первые две с половиной страницы Пятой Главы заканчиваются на пункте «в» и насчитывают где-то четыреста пятьдесят или шестьдесят слов. Это всё, что там есть (я никогда не считал их, но полагаю, что где-то около того). Я перечитал эту часть не менее двадцати пяти, а скорее все тридцать тысяч раз за двадцать девять лет. Вы, конечно, можете сказать: «Но ведь это жутко сухое чтиво. Это даже не вчерашний снег, это прошлогодний снег». Но это не так. Слова всё время читаются по-новому. Каждый раз, когда я их слышу, они звучат по-новому. Каждый раз, когда я их читаю или говорю о них, они становятся новыми. Слова-то те же, но мы меняемся. И в зависимости от того, где мы находимся, они обретают своё значение. И они всегда будут становиться более значительными. В них будет появляться новое значение в зависимости от того, на каком уровне мы находимся. А мы будем подниматься по этой лестнице всегда. Мир без конца, Аминь. 

И ещё одна вещь, о которой я частенько думаю, сидя у себя на холме. Я полагаю, что буду прав, но если нет, то кто-нибудь из вас, моряков, меня поправит. Мне кажется, что если ты сидишь в лодке на воде, то в погожий день горизонт виден где-то в семи милях. По-моему это та дистанция, на которую ты можешь видеть, находясь на уровне воды. А мой дом где-то тысячу футов над этим уровнем, и в чистый день для меня горизонт почти бесконечен. Ну, сто пятьдесят миль уж точно. Иногда острова Каталины, Сан-Клементе и Поинт Фермин так близко, что, кажется, могу дотянуться до них. Эта небольшая возвышенность меняет линию горизонта с семи миль на сто пятьдесят миль. А мы вечно идём по нашей лесенке. Единственное, что мы не в силах изменить в нашей жизни и в нас – это то, что нам никуда от себя не деться. Мир без конца, Аминь. Довольно мрачная перспектива, не правда ли? Так ведь и о самоубийстве начнёшь задумываться! Вы ничего не можете поделать; вам от себя никуда не деться. Всё остальное в этой жизни вы можете изменить; вы можете не возвращаться домой, если не хотите. Вы можете пойти в любое другое место. Вы можете больше никогда не видеться со своей женой, если не хотите. Вы не обязаны больше видеть своих детей, если вам этого не хочется. Вы можете не оставаться в Калифорнии, можете не оставаться в Штатах, вы можете изменить всё в своей жизни, кроме одного. Вы не можете убежать от себя. Вы навсегда сами с собой, а я сам с собой. 

Продолжение следует….