Как никогда раньше, цивилизацию раздирает борьба за власть, влияние и богатство. Человек против человека, семья против семьи, группа против группы, нация против нации.
Почти все, кто вовлечен в это яростное соревнование, заявляют, что их цель – мир и справедливость для них самих, их ближних и их наций: «дайте нам власть, и у нас будет справедливость»; «дайте нам славу, и мы подадим великий пример»; «дайте нам деньги, и мы будем довольны и счастливы». Люди по всему миру глубоко верят в это и действуют соответственно. На этом ужасающе крутом повороте общество, похоже, движется по тупиковой дороге. На знаке остановки черным по белому написано: «Катастрофа».
Какое отношение это имеет к анонимности и Анонимным Алкоголикам?
Нам, членам АА, следует знать это. Почти все из нас прошли такую же тупиковую дорогу. Подогреваемые алкоголем и самооправданием многие из нас преследовали миражи собственной важности и денег вплоть до знака остановки с надписью «Катастрофа». Затем возникло Содружество АА. Мы огляделись и обнаружили себя на новой широкой дороге, где на указателях не было ни слова о власти, славе и богатстве. Новые знаки говорили: «Это дорога к здравомыслию и спокойствию; цена – самопожертвование».
В нашей новой книге «Двенадцать Шагов и Двенадцать Традиций» сказано: «Анонимность – лучшая защита для нашего сообщества». Кроме того, там говорится, что «духовной основой анонимности является жертвование».
Давайте обратимся к двадцатилетнему опыту АА и посмотрим, как мы пришли к этому убеждению, которое теперь выражается в наших Одиннадцатой и Двенадцатой Традициях.
Сначала мы пожертвовали алкоголем. Мы вынуждены были это сделать, иначе он убил бы нас. Но мы не могли избавиться от алкоголя, не принеся других жертв. Должны были уйти хвастовство и самообман. Пришлось выбросить в окно самооправдание, жалость к себе и гнев. Мы вынуждены были выйти из сумасшедшего соревнования за личный престиж и большие счета в банке. Мы должны были взять на себя ответственность за собственное жалкое состояние и прекратить винить в нем других. Было ли это жертвами? Да, было. Чтобы обрести достаточное смирение и самоуважение, да и просто выжить, нам пришлось отказаться от того, что на деле было для нас самым дорогим – своих амбиций и излишней гордыни.
Но даже этого было недостаточно. Жертвование должно было зайти гораздо дальше. Другие люди также должны были получить от этого пользу. Так мы взяли на себя некоторую часть работы по Двенадцатому Шагу; мы начали распространять идеи АА. Мы жертвовали для этого своими временем, энергией и деньгами. Мы не могли сохранить то, что у нас было, не отдавая его.
Требовали ли мы чего-либо от потенциальных членов Содружества? Просили ли мы у них власти над их жизнями, славы за нашу хорошую работу или хоть цента из их денег? Нет, мы этого не делали. Мы обнаружили, что, если будем требовать чего-либо подобного, наша работа по Двенадцатому Шагу будет бессмысленной. Так что пришлось пожертвовать и этими естественными желаниями; в противном случае наши потенциальные члены получали мало трезвости или не получали ее вовсе. Впрочем, как и мы. Так мы узнали, что жертвование приносит или двойную
пользу, или весьма малую. Мы начали познавать способ отдачи себя, не имеющий ценника.
Когда образовалась первая группа АА, мы вскоре узнали об этом гораздо больше. Мы обнаружили, что каждый из нас долен охотно приносить жертвы ради самой группы, жертвы ради общего блага. Группа, в свою очередь, уяснила, что должна отказаться от многих собственных прав ради защиты
и благополучия каждого члена и АА в целом. Эти жертвы должны были быть принесены, иначе Содружество не смогло бы дальше существовать.
Из этого опыта и знаний начали оформляться и наполняться течением Двенадцать Традиций Анонимных Алкоголиков. Постепенно мы увидели, что единство, эффективность работы и даже выживание АА всегда будут зависеть от нашего постоянного желания жертвовать личными амбициями и желаниями ради общей безопасности и благополучия. Подобно тому, как жертвование означает выживание отдельного члена, оно же означает единство и выживание группы и всего Содружества АА.
В этом свете Двенадцать Традиций АА сводятся к списку жертв, которые, как учит нас опыт двадцати лет, мы должны принести, индивидуально и коллективно, чтобы Содружество оставалось живым и здоровым.
В наших Двенадцати Традициях мы противостоим почти всем тенденциям внешнего мира.
Мы отказали себе в личной власти, профессионализме и праве говорить, кем должны быть члены нашего Содружества. Мы отринули погоню за успехом, реформизм и авторство. Мы отказываемся от благотворительности извне и предпочитаем самостоятельно оплачивать свои расходы. Мы готовы сотрудничать практически со всеми, но отклоняем любые предложения об объединении нашего сообщества с каким-либо другим. Мы воздерживаемся от участия в общественных дискуссиях и не ссоримся между собой по поводу тех вещей, которые так раскалывают общество
религия, политика и реформы. У нас лишь одна цель: нести идеи АА больному алкоголизмом, который в них нуждается.
Мы принимаем эти взгляды вовсе не потому, что претендуем на особую добродетель или мудрость; мы делаем это потому что горький опыт диктует нам, что мы должны это делать – если хотим, чтобы Содружество выжило в современном разобщенном мире. Кроме того, мы отказываемся
от прав и приносим жертвы потому, что так следует делать, и, что еще лучше, потому что сами этого хотим. АА – сила, большая, чем любой из нас; она должна продолжать жить, иначе бесчисленные тысячи нам подобных будут обречены на верную смерть. Мы это знаем.
А как в эту картину вписывается анонимность? Что это вообще такое? Почему мы думаем, что она – сильнейшая защита для АА? Почему она – наш главный символ личной жертвы, духовный ключ ко всем нашим Традициям и всему нашему образу жизни?
Я искренне надеюсь, что следующий экскурс в историю АА даст ответ, которого мы все ищем. Много лет назад один знаменитый игрок в мяч достиг трезвости с помощью АА. Поскольку его возвращение было просто блестящим, его успехи на все лады расхваливала пресса, и Анонимным Алкоголикам приписывали в том значительную заслугу. Миллионы фанатов видели его имя и фотографию как члена АА. Нам это принесло огромную пользу; алкоголики толпами потянулись к нам. Мы были в восторге. Я был особенно воодушевлен, ведь это давало мне новые идеи. Скоро я отправился в дорогу, радостно давая личные интервью и разрешая фотографировать себя. К моему восхищению, я обнаружил, что могу, как и он, попасть на первые страницы газет. Кроме того, он не мог поддерживать свою популярность, а я мог поддерживать свою. Мне нужно было только продолжать путешествовать и говорить. Местные группы АА и газеты делали остальное. Недавно я был изумлен, просмотрев эти старые газетные статьи. Полагаю, в течение двух или трех лет я был главным нарушителем анонимности АА. С тех пор я не могу винить ни одного члена АА за попадание в поле зрения прессы. Много лет назад я сам подал главный пример этого. И то время это казалось нужным. Оправдываясь так, я наслаждался этим. Как у меня захватывало дух, когда я читал эти цветистые статьи, занимающие две колонки, о «Билле-Брокере», с указанием полного имени и фотографией, парне, спасающем пьяниц тысячами!
Затем на ясном небе показались небольшие тучи. До меня доходили слухи о том, что скептики в АА говорят: «Этот Билл загребает себе всю славу, а Доктору Бобу не достается ее доли». Или: «А что, если вся эта слава ударяет ему в голову и он опьяняется за наш счет?»
Это ошеломило меня. Как они могут порицать меня, когда я делаю столько хорошего? Я говорил своим критикам, что мы живем в Америке, и разве они не знают, что я имею право на свободу слова? И разве эта страна и все другие не управляются яркими лидерами? Может быть, анонимность хороша для среднего члена АА. Но основателям следует быть исключением. У публики, определенно, есть право знать, кто мы такие.
Реальные двигатели АА (жадные до престижа люди, в точности такие же, как я) быстро подхватили инициативу. Они тоже собирались быть исключениями. Они говорили, что анонимность перед лицом широкой общественности – удел робких; всем более храбрым и твердым духом, как они сами, следует предстать в свете софитов и позволить себя пересчитать. Такая смелость скоро покончила бы с позорным клеймом на алкоголиках. Общество сразу увидело бы, в каких
прекрасных граждан могут превратиться выздоровевшие пьяницы. Итак, все больше и больше членов Содружества раскрывали свою анонимность, и все на благо АА. Ну и что с того, что алкоголика сфотографируют вместе с губернатором? И он, и губернатор заслуживают этой чести, не так ли? Так мы и неслись по своей тупиковой дороге!
Следующее достижение нарушения анонимности казалось еще более чудесным. Моя близкая подруга по АА захотела заняться просветительством об алкоголе. Отделение известного университета, интересующееся проблемой алкоголизма, пригласило ее выступать перед широкой аудиторией с рассказом о том, что алкоголики – больные люди и для решения этой проблемы многое можно сделать. Моя подруга была искусным оратором и писателем. Можно ли ей было сказать широкой публике, что о на – член АА? А почему бы и нет? Используя имя Анонимных Алкоголиков, она привлекла бы внимание общественности к хорошей просветительской программе
об алкоголе, а заодно и к АА. Я счел это отличной идеей и дал ей свое благословление.
«АА» уже становилось известным и ценным именем. Благодаря этому имени и ее личным большим способностям результат не замедлил проявиться. В скором времени ее полное имя и фотография, плюс великолепные отчеты о ее образовательном проекте, а также об АА появились почти в каждой крупной газете Северной Америки. Улучшилось понимание обществом проблемы алкоголизма, позорное клеймо алкоголиков уменьшилось, в АА появились новые члены. Конечно,
в этом не могло быть ничего плохого.
Однако оно было. Ради этих кратковременных достижений мы брали на себя будущие обязательства огромных угрожающих размеров.
Немного времени спустя некий член АА начал выпускать воинственный журнал, посвященный движению за принятие сухого закона. Он считал, что Анонимным Алкоголикам следует помогать делу тотального отрезвления мира. Он говорил о себе как о члене АА и свободно пользовался именем АА, идя в атаку на злую силу виски и тех, кто его делает и пьет. Он заявлял, что тоже является «просветителем» и что его метод просвещения – «правильный». Что касается вовлечения АА в общественные дискуссии, он думал, что там нашему Содружеству и место. И он деловито использовал в этих целях имя АА. Разумеется, он нарушал свою анонимность, чтобы способствовать развитию своего драгоценного дела.
Затем последовало предложение торгового объединения, занимающегося алкоголем, о том, чтобы член АА взял на себя «просветительскую» работу. Людям нужно было объяснить, что слишком много алкоголя им вредно, а некоторым алкоголикам – его вообще не следует пить. Что здесь могло
быть не в порядке? Ловушка была в том, что наш товарищ по АА должен был нарушить свою анонимность; каждое высказывание в печати и литературе должно было содержать ссылку на его полное имя и принадлежность к Анонимным Алкоголикам. Естественно, это создало бы у общества четкое впечатление, что АА благоволит к «просвещенному» питию.
Хотя эти два начинания и не зашли далеко, но то, что они подразумевали, было ужасным. Они говорили за нас. Подрядившись служить другому делу, а затем, объявив широкой публике о своем членстве в АА, любой член Содружества мог втянуть Анонимных Алкоголиков практически в
любое объединение или дискуссию, хорошие или плохие.
Чем более ценимым становилось имя АА, тем больше возрастало искушение. Вскоре появилось дальнейшее подтверждение этому. Другой член Содружества начал вовлекать нас в рекламный бизнес. Одна страховая компания поручила ему выступить с серией из двенадцати «лекций» об Анонимных Алкоголиках по радио. Разумеется, это послужило бы рекламой страховой компании и Анонимным Алкоголикам – и, естественно, самому нашему товарищу, – и все это в одном привлекательном пакете.
В Штабе АА мы прочли предлагаемые лекции. В них было около 50 процентов идей Содружества и около 50 процентов личных религиозных убеждений нашего друга. Это могло создать у публики ложное представление о нас. На религиозной почве поднялась бы волна предубеждения против АА
Поэтому мы не согласились на это предложение.
Наш товарищ прислал в ответ письмо, в котором в горячих выражениях объяснял, что чувствует «вдохновение» читая эти лекции и нам лучше не препятствовать реализации им своего права на свободу слова. Несмотря на то, что за эту работу ему собираются заплатить, он думает только о благе АА. И если мы не знаем, что хорошо для нас, это очень плохо! Мы и совет попечителей АА можем катиться к черту. Лекции выйдут в эфир.
Это был трудный вопрос. Одним лишь нарушением анонимности и использованием имени АА в собственных целях наш друг мог вмешаться в наши связи с общественностью, вовлечь нас в религиозные распри, втянуть в рекламный бизнес, и за все эти добрые дела страховая компания заплатила бы ему приличные деньги.
Означало ли это, что любой заблудший член Содружества мог подобным образом поставить под угрозу наше сообщество в любое время и в любом месте, просто нарушив анонимность и говоря себе, как много хорошего он собирается для нас сделать? Мы представили себе, как каждый работающий в сфере рекламы член АА будет искать коммерческого спонсора, пользуясь именем АА, чтобы продавать что угодно – от пуговиц до сливового сока.
Необходимо было что-то делать. Мы написали нашему другу, что Содружество также имеет право на свободу слова. Мы не собирались публично вступать с ним в конфронтацию, однако давали гарантию, что его спонсор получит тысячи писем с возражениями от членов АА, если программа будет запущена на радио. И наш товарищ отверг проект.
Однако наша плотина анонимности продолжала протекать. Члены АА начали впутывать нас в политику. Они начали спорить государственным законодательным органами конечно же, публично – о том, чего хочет Содружество в сфере здравоохранения, финансов и просвещения.
Таким образом, из-за указания полных имен, а часто – и публикации фотографий, некоторые из нас превратились лоббистов. Другие члены Содружества сидели на скамье вместе с судьями и давали рекомендации, кого из пьяниц следует отправить в АА, а кого – в тюрьму.
Затем появились сложности в денежных вопросах, связанные с нарушением анонимности. К этому времени большинство членов Содружества решили, что нам следует прекратить публично изыскивать фонды для нужд АА. Однако тем временем просветительская программа моей подруги, сотрудничающей с университетом, процветала. Ей нужны были деньги, и много, на совершенно правильные и законные вещи. Поэтому она обращалась к публике с просьбами о финансовой помощи, энергично работая в этом направлении. Поскольку она была членом АА и продолжала им
представляться, многие жертвователи были введены в заблуждение. Они думали, что АА – некое просветительское образование или что само Содружество производило сбор средств, в то время как на самом деле оно было тут ни при чем, и не хотело этого.
Итак, имя АА использовалось для добычи денежных средств в тот самый момент, когда мы пытались сказать людям, что АА не нужны пожертвования извне.
Видя, что происходит, моя подруга, будучи прекрасным представителем Содружества, постаралась восстановить свою анонимность. Из-за того, что ее деятельность была так известна обществу, это было трудно и потребовало многих лет. Но она принесла эту жертву, и здесь я хочу выразить ей
глубокую признательность от лица всех нас.
Этот прецедент запустил в движение разнообразные общественные инициативы членов АА по сбору денег для общин трезвенников, заведений, работающих по программе Двенадцати Шагов, пансионатов АА, клубов и т.п., вдохновляемые главным образом нарушением анонимности.
Следующим ошеломляющим открытием для нас было то что мы оказались втянутыми в некие политические игры, на этот раз – ради выгоды одного человека. Претендуя на общественный пост, член Содружества в рамках своей предвыборной кампании пользовался тем фактом, что он является членом АА и, следовательно, завзятый трезвенник! Поскольку АА пользовались популярностью в его штате, он думал, что это поможет ему победить на выборах.
Вероятно, лучшая история такого сорта – о том, как ими АА было использовано, чтобы выиграть дело о клевете. К члену Содружества, чьи имя и профессиональные достижения известны на трех континентах, попало письмо, которое, по ее мнению, наносило ущерб ее профессиональной репутации. Она посчитала, что с этим нужно что-то делать, и ее адвокат, также член АА, согласился с ней. Они решили, что и широкая публика, и АА воспылают праведным гневом, если
эти факты всплывут. Вскоре в нескольких газетах красовались заголовки о том, как Анонимные Алкоголики горой встали на защиту одной из членов – разумеется, называлось ее полное имя, – чтобы помочь ей выиграть дело о клевете. Через короткое время после этого знаменитый радиокомментатор рассказал то же самое своим слушателям, число которых, по оценкам, доходило до 12 миллионов человек. Этот случай еще раз показал, что имя АА можно было использовать в сугубо личных целях – на этот раз, на национальном уровне.
Старые архивы Штаба АА хранят записи о многих примерах подобных нарушений анонимности. Большинство из них указывают на одни и те же уроки.
Они говорят нам, что мы, алкоголики – величайшие рационализаторы в мире; что, прикрываясь оправданием, мы приносим АА огромную пользу; мы можем путем нарушения анонимности возобновить старую катастрофическую погоню за личной властью и престижем, почестями и деньгами – теми же настоятельными потребностями, которые когда-то, не будучи удовлетворенными, заставляли нас пить – теми же силами, из-за которых мир сегодня трещит по швам. Более того , эти примеры ясно дают понять, что однажды стараниями нарушителей анонимности все наше сообщество может провалиться в ту же пропасть, что и они.
Поэтому мы уверены, что, если такие силы когда-либо начнут править нашим Содружеством, мы погибнем так же, как погибали другие общества на протяжении всей истории человечества. Давайте же ни минуты не будем думать, что мы , выздоровевшие алкоголики, намного лучше или сильнее, чем другие люди, или что, раз за двадцать лет с АА ничего не случилось, то никогда ничего не может произойти.
Мы очень надеемся, что весь наш опыт как алкоголиков и членов АА, наконец, заставил нас осознать безграничную способность этих сил к самоуничтожению. Благодаря этим горьким урокам мы преисполнились желания приносить любые личные жертвы, необходимые для сохранения нашего драгоценного Содружества.
Вот почему мы видим анонимность при общении с широкой публикой в качестве своей главной защиты от нас самих, гаранта всех наших Традиций и величайшего символа самопожертвования
из всех известных нам.
Конечно же, нет нужды соблюдать анонимность в семье, с друзьями и соседями. В таком общении раскрытие своего членства в АА, как правило, идет на пользу. Нет особой угрозы и при выступлениях на собраниях групп или открытых собраниях, при условии, что в репортажах пресса будет указывать только имена, а не фамилии. Однако при контактах с широкой публикой – посредством прессы, радио, кино, телевидения и т.д. – называть полное имя и показывать лицо опасно. Это – излюбленная лазейка страшных разрушительных сил, все еще таящихся в нас. В этом случае дверца может и должна быть закрыта.
Теперь мы ясно осознаем, что стопроцентная личная анонимность перед лицом общественности так же необходима для жизни АА, как и стопроцентная трезвость – для жизни каждого члена АА. Это нам подсказывает не страх, а разумный голос долгого опыта. Я уверен, что мы будем прислушиваться к нему и приносить любые требующиеся жертвы. На самом деле мы делаем это. Сегодня осталась лишь горстка нарушителей анонимности.
Я говорю это со всей искренностью; я говорю это, потому что знаю, что такое искушение славой и деньгами. Я могу это утверждать, потому что когда-то тоже был нарушителем анонимности. Я благодарю Бога за то, что много лет назад мой опыт и уговоры мудрых друзей заставили меня свернуть с того гибельного пути, на который я мог бы увлечь наше сообщество. Так я узнал, что временное или кажущееся благо часто бывает смертельным врагом постоянного наилучшего. Когда дело касается выживания АА, ничто не будет достаточным, кроме самого лучшего, что у нас есть.
Мы хотим сохранять стопроцентную анонимность еще и по другой важной причине, о которой часто забывают. Вместо того чтобы увеличить популярность нашего Содружества повторяющиеся случаи самопроизвольного нарушения анонимности могут серьезно навредить тем чудесным отношениям, которые у нас сейчас сложились как с прессой, так и с общественностью. Все может закончиться тем, что пресса будет иметь к нам мало доверия, а общественность – и вовсе никакого.
На протяжении многих лет новостные каналы по всему миру с неиссякаемым энтузиазмом освещают деятельность АА, уделяя ей гораздо больше внимания, чем было бы достаточно,
чтобы просто сообщить новости. Редакторы объясняют, почему. Они выделяют для нас дополнительное эфирное время, потому что полностью уверены в АА. Они утверждают, что эта высокая степень доверия основывается именно на том факте, что мы всегда настаиваем на сохранении личной анонимности при контактах с прессой.
До этого новостные программы и эксперты по связям с общественностью никогда не слышали об обществе, категорически отказывающемся рекламировать собственных лидеров и членов. Для них это странное и свежее явление всегда служило доказательством того, что в АА все равны, и никто
никем не правит.
Именно в этом, по их словам, заключается главная причина их благожелательного настроя. Вот почему они продолжают нести идеи выздоровления АА всему миру.
Если бы из-за постоянного нарушения анонимности мы, в конце концов, заставили бы прессу, общественность и самих наших потенциальных членов задуматься о наших мотивах то, несомненно, потеряли бы этот бесценный актив, а с ним и несметное число потенциальных членов. Тогда репутация Анонимных Алкоголиков не была бы больше такой хорошей; она бы ухудшалась, и наша деятельность получала бы меньшее освещение. Поэтому ясно, что написано на стене. Поскольку большинство из нас уже видят надпись, а скоро увидят и остальные, я абсолютно уверен, что наше сообщество никогда не постигнет такая беда.
Долгое время и Доктор Боб, и я делали все возможное, чтобы поддержать Традицию анонимности. Перед его смертью кто-то из друзей Доктора Боба предложил воздвигнуть в его честь и в честь его жены Анны подходящий памятник или мавзолей – нечто, чтобы почтить память основателя. Доктор
Боб поблагодарил, но отказался. Позже, рассказывая мне об этом, он усмехнулся и сказал: «Ради Бога, Билл, почему нельзя похоронить тебя и меня как всех людей?»
Прошлым летом я побывал на кладбище в Акроне, где лежат Боб и Анна. На простом могильном камне – ни слова об Анонимных Алкоголиках. Я был так рад, что заплакал. Не слишком ли далеко зашла эта чудесная пара в своем стремлении к личной анонимности, когда так категорически отказалась от слов «Анонимные Алкоголики» хотя бы на собственной могиле?
Лично я так не думаю. На мой взгляд, этот великий последний пример самоотречения будет для АА большей непреходящей ценностью, чем любая показная известность или прекрасный мавзолей.
Нам нет нужды ехать в Акрон, штат Огайо, чтобы увидеть памятную плиту Доктора Боба. Истинный памятник ему – долгое существование и широкое распространение АА. Давайте снова взглянем на то, что действительно на нем написано… лишь одно слово, написанное нами, членами АА. Это слово – жертвование.