Пришли к убеждению. 7.2 Глава седьмая “СОВПАДЕНИЕ?”

ДОЖДЛИВАЯ  НОЧЬ

Я была трезвой почти четыре года, когда в моей жизни обра­зовался клубок неразрешимых проблем. Я отступила от этих про­блем, не прибегая к бутылке, но последовала жестокая реакция в виде сухого похмелья. Я жутко испугалась, я была подвержена всевозможным страхам настолько, что не могла отличить, где ре­альность, а где галлюцинации.

Было межсезонье, я жила в комнате на берегу моря и разными способами старалась восстановить нормальное состояние. На про­стые дела, вроде стирки носков или спортивных брюк, у меня уходило больше часа. Я тратила массу времени на то, чтобы одеть­ся, несколько раз ловила себя на том, что забывала, — одеваюсь я или раздеваюсь. Я останавливалась, садилась, пыталась молиться, но не могла пойти дальше слов «Отче наш» в Божественной мо­литве. Затем я уходила из комнаты и ходила по десять-пятнадцать миль, стремясь как можно сильнее устать, чтобы уснуть.

Так продолжалось около месяца, в это время меня покинула семья. Здоровье ухудшалось, я похудела почти на двадцать кило­граммов и была в отчаянии. Казалось, вокруг меня плетутся какие-то заговоры. Если на улице я проходила мимо разговариваю­щих между собой людей, то мне чудилось, что они замышляют   что-то против меня. Мне также казалось, что в пищу мне кто-то подсыпает вещества, вызывающие галлюцинации. Я вообще не могла спать.

Как-то я пошла к адвокату, через которого мне поступали деньги. Поскольку он знал меня еще с тех времен, когда я была нормальной, то, хоть как-то пытаясь помочь, посылал меня в библиотеку посмотреть для него книги. Он думал, что это поможет мне забыть мои трудности. Я зашла в библиотеку и увидела, что (по случаю, как я полагаю, смерти одного из священников в городе) все стены ее были задрапированы черным. В моем запутав­шемся мозгу мелькнула мысль, что это траур по мне и что это какое-то повеление. Другими словами, пришел мой час.

В шесть часов библиотека закрылась, и я была вынуждена уйти. Была холодная, дождливая мартовская ночь, и все же я решила совершить свою ночную прогулку. Я верила, что мне в том пове­лении указано идти в океан. Примерно в миле ходьбы находилась безлюдная пристань, я хотела пойти туда и шагнуть в воду. Я шла, обливаясь слезами, боясь, что у меня не хватит мужества выпол­нить повеление, и просила Высшую Силу дать мне силы и помочь сделать то, что, как я думала, от меня требовалось.

До пристани оставался примерно квартал, когда я увидела иду­щего навстречу мужчину. Он шел под дождем с опущенной голо­вой. Когда мы поравнялись, он остановился, улыбнулся, и я узнала в нем священника с прежнего моего места жительства. Я сказала ему, что очень больна. Мы сели на скамейку, хотя и шел дождь. Он заверил меня, что со временем все мои проблемы разре­шатся, придет день, когда я пойму их. Он сказал, чтобы я не делала никаких глупостей, а попросила помощи у Бога, и все как-нибудь само собой образуется.

Ощущение, что я должна покончить с собой, исчезло. И хотя я и болела еще несколько месяцев, мысль о самоубийстве больше не приходила.

Прошло некоторое время. Я снова чувствовала себя хорошо, была активным членом АА. Однажды вечером я пошла на собра­ние, и там оказался тот самый священник — его попросили выс­тупить у нас. Я решилась спросить, помнит ли он, как встретил меня в марте, когда гулял под дождем. До этого момента я пребы­вала в уверенности, что это у меня была просто галлюцинация. Но он сказал, что помнит, что счастлив, что я поправилась и у меня все нормально. Он рассказал, что приезжал на курорт, чтобы выс­тупить на съезде работников образования. Ему надоело сидеть в гостиничном номере, и он, несмотря на дождь, пошел подышать свежим воздухом. Теперь я верю, что Тот, Кто заботится обо мне, подтолкнул его к этой прогулке.

С тех пор вот уже почти тринадцать лет я являюсь благополуч­ным членом Программы.

Спринг-Лейк-Хейтс, Нью-Джерси