Здравствуйте, меня зовут Никита. СТИХ 6-й

Здравствуйте, меня зовут Никита, я алкоголик.

Я проиграл изнурительную борьбу с самим собой один на один. Все мои попытки найти союзника в самом себе, будь то в собственном разуме или “силе воли”, окончились неудачей. Это соответствует логике второго шага из 12-ти, предлагаемых программой Анонимных Алкоголиков: “Мы пришли к убеждению, что только сила, более могущественная, чем мы, может вернуть нам здравомыслие”.

В запоях водка несла мне, во всяком случае, меньше радостей, чем неприятностей и мук, и здравый смысл подсказывал, что она не может быть лекарством от алкоголизма. То, что я алкоголик, мне было ясно уже, но долго я не мог признаться себе в том, что я не в состоянии справиться с собой без посторонней помощи, что мне придется обратиться за нею к кому-то, кто обладает более эффективными средствами.

В наркологической больнице, где я подвергал себя добровольному лишению свободы, мне встречалось немало братьев по крови, с которыми на “отходняке” мы обсуждали эту проблему. Большинство из нас было доставлено туда в пьяном угаре женами, матерями или друзьями, но многие, такие же, как и я, изнуренные припадками запоев и попреками близких, трезвея и осознавая собственное бессилие, искали помощи вовне. Однако за “силу, более могущественную, чем мы”, там и на том уровне принималась некая “медицина”.

Наука оказалась так же бессильна в борьбе со мной, как и я сам. Я совсем не склонен винить в этом врачей. О больнице я вспоминаю с отвращением, но доктору, который одно время даже стал моим другом, пока я не убедил его своим седьмым или восьмым возвращением под капельницу в полной бессмысленности моего лечения, я искренне благодарен. Всякий раз он прерывал порочный круг моего запоя тремя сутками полуобморочного сна и ставил меня на ватные после снотворного ноги. Но что же дальше?

Дальше вся мировая наркология не придумала ничего, кроме страха смерти. Он внушался мне при помощи разнообразных препаратов – “эспералей”, “торпедо” и черт знает чего еще, или с помощью никому не понятной процедуры “кодирования”. Однако, суть была одна и та же: мне внушалось, что любая доза алкоголя в течение нескольких лет для меня смертельна, в лучшем случае грозит инсультом и параличом.

После первой “эсперали”, зашитой мне в брюхо “на пять лет”, я не пил месяцев восемь. После первой “торпеды”, вколотой в вену “на год” – месяца два. Вторую “эспераль” по моей просьбе мне привезли “родную” из Парижа, – я пытался убедить себя в том, что это не “фуфло”. Ее хватило, кажется, месяца на три. Сегодня мне неинтересны секреты наркологов – “фуфло” это или нет, если кому-нибудь это как-то помогает, то и слава Богу. Но я не верю в это.

Благодаря Анонимным Алкоголикам я стал другим человеком – не потому что трезв, а трезв лишь потому, что стал другим. Только так повернутая цепь причин и следствий сделала меня более свободным, а в “торпедах” слишком много лукавства. Если страх смерти, быстро убывающий, ибо на самом деле нельзя уверовать в убийство, даже и удерживал меня от выпивки в течение какого- то срока, то он не требовал сверхусилия, чтобы стать другим человеком. Напротив, я считал дни до той даты, когда мне снова можно будет выпить, и всегда начинал это делать намного раньше.

Не то, чтобы я не боялся смерти. Я и сейчас ее боюсь. В особенности же я боюсь, просто трясусь от мысли, что я могу умереть под капельницей в этой мерзкой больнице, на клеенке, облитой моей собственной мочой. Но даже и в таком виде страх смерти не удержал бы меня от искушения сбросить оковы. В том врожденный порок всех мыслимых и немыслимых “торпед”. Страх смерти не мог вернуть мне здравомыслия, о котором говорит Программа “12 шагов”. Я был “пациентом”, то есть заложником очередной “торпеды”, между тем как здравомыслие – качество свободных людей.

“Сила, более могущественная, чем я” была не так и не таким образом могущественна, чтобы вырвать у меня из рук стакан или исхитриться как-нибудь разбить купленную мной бутылку. Говорят, что и такое бывает, но мне кажется, не этим она озабочена, и возвращение здравомыслия состоит вовсе не в битье посуды. Моя трезвость стала естественным и необходимым (но не как причина, а как следствие), требующим тяжелого труда, но всего лишь одним из компонентов вернувшегося ко мне после долгих лет здравомыслия.

Главным же образом здравомыслие состоит в том, что мне нельзя врать. Нет такой медицины, которая решила бы за меня эту проблему, нет такой “торпеды”, которая убила бы на месте совравшего, и слава Богу. Но, чтобы не пить, мне надо было перестать врать, а чтобы не врать, мне пришлось стать другим человеком, потому что никак иначе это было невозможно. Вот это и есть возвращение здравомыслия. Что за сила, более могущественная, чем я, мне его вернула? Об этом в третьем шаге программы Анонимных Алкоголиков: “Мы приняли решение препоручить нашу волю и нашу жизнь Богу, как мы его понимали”. Но это все, что я хотел рассказать сегодня. Спасибо, что вы меня выслушали.