Здравствуйте, меня зовут Никита. СТИХ 7-й

Здравствуйте, меня зовут Никита, я алкоголик.

Сегодня я расскажу о том, что я нашел, посещая собрания Анонимных Алкоголиков.

В соответствии с обычаями АА мне следует говорить только о себе, ничего не обобщая и никого не пытаясь учить. Но есть и коллективный опыт Программы “12 шагов”, и опыт тех, кого я давно знаю по собраниям в группе Анонимных Алкоголиков. Я расскажу лишь о том, что я сам понял, слушая других, и в этом смысле надеюсь, что не нарушу важный принцип анонимности.

Разумеется, первый раз я пришел в АА скорее из любопытства. Надежды и недоверия было у меня поровну, как всегда. Но, посидев на собрании однажды, я пришел туда второй раз, потом третий, потом я запил, потом пришел опять, потом опять запил, лечился, зашился, запил, потом как-то начал трезветь. Могу сказать только, что трезвость в моей душе наступила благодаря собраниям АА, хотя и не сразу, но раньше, чем в моем теле. Сейчас я считаю себя довольно трезвым человеком, но продолжаю ходить на собрания. Никто меня туда не гонит, меня просто туда тянет, мне это в кайф.

Я не могу вспомнить имя человека, который впервые привел меня в АА, это было случайно. Возможно, он потом стал ходить в другую группу, которых много в Москве, чтобы не думать худшего. На собрания часто приходят новые люди, никто не спрашивает, кто они – раз человек пришел, значит ему нужно, и этого достаточно. Одни потом пропадают навсегда, другие остаются, исчезновение третьих означает, что они запили, но вернутся на однажды найденную дорогу. Тот, кто долго ходит в одну и ту же группу, узнает о других столько, сколько каждый из нас находит нужным рассказать. Но так как в АА вовсе не преследуется никаких целей, которые можно было бы назвать практическими, то и это знание друг о друге остается как бы “ни о ком”.

Когда я первый раз попал на собрание АА, все здесь показалось мне и очень знакомо, и в то же время странно. Люди, которых я здесь увидел, утверждали, что они алкоголики, и, вглядевшись внимательнее в их лица, в это нельзя было не поверить. Но все они выглядели мало того что трезвыми, но, пожалуй, благо­получными, в глазах у них не было того нервного огня, по которому узнают друг друга алкоголики, спешащие выпить. Они говорили о вещах очень страшных и очень мне знакомых, но необыкновенно спокойно на пока еще незнакомом мне, хотя и не так, чтобы вовсе недоступном языке.

Дело не в том, как я первый раз попал в АА, а в том, что я был там сразу же понят и принят. Во всяком случае, так мне в то время показалось. Теперь я знаю, что, когда на собрание приходит новый человек, он может быть принят сразу (мной, в том числе) не весь без остатка, но этого остатка я ему просто не покажу. Наверное, так было и со мной. Однако в АА есть ритуалы, по которым любой вошедший всегда будет принят, и, если у него есть хоть какой-то шанс встать на этот путь рядом с другими, этот шанс никем не может быть у него отнят.

На протяжении тех лет, что я продолжаю ходить на собрания АА, я вижу здесь людей, которых мне хочется увидеть, само присутствие которых дарит мне надежду, как и мое присутствие, наверное, теперь уже тоже кому-нибудь ее внушает. Это люди, которые были на дне, где и я тоже побывал. На моих глазах они трезвы год за годом. Я знаю целые истории их жизней, которые служат для меня не то чтобы примером для подражания, потому что подражать никому никогда и ни в чем не имеет смысла, а просто доказательством того, что возможно стать другим человеком. Я знаю этих людей, ставших другими, я знаю, что они не только трезвы, но добры и очень свободны.

Это противоречит нормальному ходу вещей в этом мире. Я вижу в этом мире, что люди, если и меняются, то, увы, чаще всего не в лучшую сторону. Исключения редки. Они часты лишь среди тех, кого я знаю по группе Анонимных Алкоголиков. Это, наверное, вполне противоестественно, но это, тем не менее, факт.

Анонимные Алкоголики разные: мужчины и женщины, молодые и старые, бедно или богато одетые, речистые или косноязычные, но глупых, злых и некрасивых там нет. Злому в АА просто нечего ловить: Программа “12 шагов” не может предложить ему никакой помощи, никакого противоядия от самого себя. Она заставляет человека думать, а всякий думающий – уже умен. Программа рекомендует помогать и прощать друг другу, а помогающий и прощающий – красив.

На собраниях АА только слушают и говорят по очереди. Здесь никто не ставит себе никаких иных целей, кроме как сказать свое и, если повезет, помочь другому так, чтобы никто этого не заметил. Все, о чем тут говорится, не может быть пересказано за пределами “этих стен” и в этом смысле не имеет никакой информативной ценности. Сюда не ходят и не допускаются просто любопытствующие. Это важно, чтобы никому ничего не приходилось объяснять. Я нигде не слышал столько искренних слов без тени самоуничижения или самолюбования.

По правилам АА можно говорить только о себе, но ни в коем случае не о других. Что бы ни говорил тот, до кого дошла очередь, его нельзя перебивать. Обретающему дар речи боязно подставить ножку. Новичку необходимость терпеливо выслушивать других, как бы их речи порой ни казались глупы и бестолковы, дарит опыт смирения – так было со мной, пока я не нашел, что на свете нет незначительных людей и не бывает пустых слов, если только они искренни.

На собраниях АА никогда не может быть споров и дискуссий. Возможно, форма публичного спора вообще отнесена к средствам обретения истины весьма ошибочно. Спорящий доказывает лишь себе, отталкиваясь от другого. Мне больше пользы выслушать другого, молча, и понять его, и посочувствовать, и принять из его опыта то, что и мне по вкусу. Единственный спор, который имеет смысл, это спор с самим собой, и в его тишине, как трава, растет истина. Говоря шире, всякая борьба имеет смысл только, как борьба с самим собой.

У меня и вообще, и за пределами АА, где я живу своею жизнью под своим настоящим именем, давно нет никакого желания кому- либо что-либо доказывать. Анонимность защищает меня от этого. Я не то, чтобы уклоняюсь, я не боюсь спора, я его просто не хочу, у меня нет ни нужды, ни охоты его вести. У меня уже нет желания спорить даже с самим собой. Я тем более ни с кем не борюсь. Я не борюсь со своим алкоголизмом, тем более, что эта борьба слишком неравная, а с некоторых пор не борюсь и с самим собой. Бороться надо только с материалом, как сказал, кажется, Микеланджело.

Большое спасибо всем, кто меня выслушал.