Здравствуйте, меня зовут Никита. СТИХ 8-й

Здравствуйте, меня зовут Никита, я алкоголик.

Труднее всего мне говорить о Боге, потому что это тайна. Это было бы очень дерзко и неприлично, если бы не вызывалось необходимостью. В Программе “12 шагов”, в опыте Анонимных Алкоголиков и в моем собственном опыте, которым я хочу поделиться, Бог занимает слишком важное место, чтобы обойти эту тему молчанием.

Третий из двенадцати шагов по Программе АА формулируется так: “Мы приняли решение препоручить нашу волю и нашу жизнь Богу, как мы Его понимали”. Это решение может показаться спорным, но оно не показалось мне странным после того, как я, упираясь, словно осел, все же преодолел два первых шага: я признал свое бессилие перед алкоголем, то есть поражение в борьбе с самим собой и нашел, что лишь воля несравненно более высокая, чем моя собственная, способна дать мне надежду на спасение.

К надежде я пятился задом, как рак, не свет влек меня впереди, а тьма гнала сзади, и если я и пришел к какому-то свету, то не из добродетели, а под давлением обстоятельств. В религиозном смысле я был в начале этого пути человеком ни верующим, ни неверующим, а просто никаким. Хотя картина мира, имеющего в своей основе какой-то смысл и какую-то цель, всегда казалась мне более убедительной и ясной.

Атеизм, безбожие, если оно не сводится лишь к механическому повторению ничего не значащих и никому, собственно, не адресованных богохульств, представляет собой убеждение очень высокого (и для меня просто непосильного) напряжения. Последовательный атеизм предполагает, что мое появление в мире стало результатом нелепого случая (как, впрочем, и появление самого этого мира), что души у меня нет, что, следовательно, разум мой не имеет иной опоры, кроме примитивного инстинкта амебы, и, что бы я ни делал в жизни, это не имеет никакого значения, поскольку исчерпывается вместе с ней. Для того, чтобы придерживаться подобной системы убеждений, потеряно мужество, которого у меня просто нет. Поэтому я никогда не был атеистом.

Но Бога нельзя познать с помощью рассуждения. Некоторые люди, наверное, рождаются с верой, но я к ним не принадлежу. У меня нет мистического опыта, мне никогда не было явлено никакого чуда, зримо разрывающего причинно-следственные связи законченного творением материального мира. Мою трезвость алкоголика я не считаю чудом: она имеет естественное объяснение в том, что я каким-то образом стал другим человеком, хотя и остался самим собой.

Я не понимаю, каким образом произошло это преображение, могу лишь догадываться, что это был для меня момент отчаяния, хотя трезвого и не какого-то особенно глубокого – в том смысле, что бывало и хуже. Не состояние отчаяния, довольно привычное для меня в последние годы запоев, стало причиной этого события, а то, что я вдруг увидел свет, которого здесь как бы не было прежде. Это как если бы я всю жизнь проблуждал в темноте по лабиринту, натыкаясь на мокрые и грязные стены, и вдруг сообразил, что выход, оказывается, всегда здесь был, я просто не туда смотрел. Когда я уставал тыкаться в стены, я всегда падал мордой вниз, в нижнюю бездну, а надо было просто посмотреть вверх. Я был слеп. Вера – это как будто четвертое измерение, и, хотя с практической точки зрения никаких проблем оно не решает, но оно всегда есть, и этого довольно.

Я не знаю, каким образом открылись мои глаза, но это, несомненно, произошло, раз я трезв и мне это не в тягость. Это имеет причину, и я усматриваю ее в том, что моя вера, которая страшно мала и подобна колеблющемуся пламени свечки, все же в какой-то миг выросла еще на ничтожно малую величину. Наверное, для каждого человека существует критическая масса веры, количественное достижение которой влечет новое качество некоторого преображения.

Субъективно это выразилось в том, что мне вдруг стало легко. То есть трезвая жизнь моя стала напряженнее, в ней стало меньше соблазнов, но и меньше радости от их легкого удовлетворения, больше ответственности, одни проблемы ушли, зато другие встали в полный рост, и не стало никакого способа спрятаться ни от них, ни от себя самого. Но мне стало легко, как будто я сбросил камень с плеч. Теперь и отсюда мне кажется, что это было очень просто, но я точно помню, что это было очень трудно. Мой камень, наверное, нельзя было сбросить раньше, чем взобравшись с ним на какую-то гору и быв почти раздавленным им. “Легко проснуться и прозреть, Словесный сор из сердца вытрясть, И жить, не засоряясь впредь, Все это небольшая хитрость”.

Эти стихи очень точно передают ощущение легкости пре­ображения, хотя они написаны человеком, не страдавшим от алкоголизма, и я затрудняюсь сказать, как и насколько веровавшим. Ощущение освобождения, хотя оно не имеет явных внешних проявлений, запечатлевается в памяти очень ясно, но проходит, сменяясь новой тяжестью, может быть, уже другого рода.

“Вытрясти сор” на самом деле гораздо проще, чем “жить, не засоряясь впредь”. Грешить по-прежнему хочется. А Бог ведь не говорит: “Делай так-то и так-то”, Он говорит: “Ты делай, как знаешь, только уж не говори мне потом, что я тебя не предупреждал”. Не так трудно прийти к Богу, как трудно с этого момента и на всю оставшуюся жизнь оставаться на высоте теперь уже ясно осознаваемых требований. Едва ли возможно.

В соответствии с правилами Анонимных Алкоголиков я продолжаю говорить только о себе, не призывая никого следовать моему опыту. Это было бы нелепо и недобросовестно, потому что я этого пути, в сущности, не знаю, не помню, может быть, и не смогу повторить, если заблужусь снова, а это всегда возможно для меня, алкоголика. Я только рассказываю, подобно путе­шественнику, что в том мире, где я блуждал, есть такая дорога.

О ней и говорит Программа “12 шагов”, советуя препоручить свою жизнь Богу “как кто Его понимает”. Как понимаю я сам? Если я убежден, что каким-то непостижимым для меня самого образом я встретился с Богом, все-таки притащился к Нему, то вопрос о том, как я Его понимаю, для меня уже звучит странно, наподобие вопроса: “Как я понимаю это дерево?”. Откуда же мне знать? Как вижу, так и понимаю. Мне не обязательно знать, чтобы понимать, может, даже это и лишнее.

На собраниях АА никто не обсуждает Бога. Всякий понимает так, как понимает, и в меру того, насколько сумел понять. А туда, где по поводу этого спорят, мне бы не захотелось прийти. Это мой Бог, которого я встретил, и обсуждать Его с кем бы то ни было я не хочу и не буду. Я бы не смог Его никому одолжить, даже если бы захотел, допустим, как последнее средство для спасения чьей- то души, поскольку мой Бог никому другому не будет впору. Но я думаю, что Бог универсален и многообразен, как и пути к Нему.

Я был предельно откровенен в этом вопросе, больше я не в силах. Я не специально так подстроил, что публикация этого стиха придется на Пасху, но раз уж так вышло, стало быть: Христос воскрес. Я так думаю.

Благодарю вас за то, что вы меня выслушали.