АА взрослеет. Краткая История АА (020)
Бесплатная Помощь
АА взрослеет. Краткая История АА (020)

АА взрослеет. Краткая История АА (020)

АА взрослеет. Краткая История АА (020)

Глава II. ТРИ ЗАВЕТА СООБЩЕСТВА АНОНИМНЫХ АЛКОГОЛИКОВ

Сначала прочитали несколько псалмов и молитв. Затем Текс, руководитель миссии, прочел нам проповедь. Только Иисус может спасти нас, говорил он. И почему-то это утверждение не вызвало во мне раздражения! Некоторые мужчины вставали и выражали благодарность. Будучи в состоянии оцепенения, я все же ощущал, как во мне растет интерес и душевное волнение. Затем прозвучал призыв. Некоторые люди стали продвигаться вперед к оградке. Совершенно бессознательно я тоже встал и потащил за собой Алека. Эбби пытался ухватить меня за пальто, но было поздно. Я опустился на колени среди дрожащих кающихся грешников. Может быть, только там и тогда, я впервые испытал покаяние. Что-то во всем этом затронуло мои душевные струны и, более того, попало прямо в цель. У меня возникло непреодолимое желание говорить, и, вскочив на ноги, я заговорил.

Впоследствии я даже не мог припомнить, что я говорил, но это звучало так искренне, что остальные стали обращать на меня внимание. Эбби, который поначалу был в полном замешательстве, сказал мне потом с облегчением, что я сделал все правильно и что я «вверил свою жизнь в руки Господа».

После встречи Эбби повел меня наверх, где было устроено общежитие и где спали бездомные. Я познакомился с некоторыми из них, у которых выздоровление шло хорошо. Некоторые продолжали жить в миссии, а днем где-то работали. Я с большим интересом слушал их рассказы. Я очень быстро протрезвел, и мне показалось, что тяжесть, которая давила на меня, постепенно исчезает. И тут я вспомнил о Лоис. Ведь я не позвонил ей, а она наверняка очень волновалась. Я должен немедленно рассказать ей обо всем. Мне было приятно услышать вздох облегчения на другом конце провода.

Медленно и стараясь не привлекать внимания я шел по Двадцать третьей стрит к подземке. Когда я уже спускался вниз, то вдруг осознал, что не заглянул по дороге ни в один бар. Это было что-то совершенно новое для меня. Неужели я тоже начинаю освобождаться от этого недуга? Перед тем,  так лечь спать, мы очень долго разговаривали с Лоис. Каждое мое слово было пронизано надеждой. Не «приняв» перед сном ни капли джина, я спал, как младенец. Утром я должен был страдать от ужасного похмелья, но его почти не было. И все же это небольшое похмелье вернуло все вспять. Я решил, что мне будет приятней встречать рассвет, если я немного выпью. Может быть всего одну-две стопки. Ничего не сказав Лоис, я опрокинул обе залпом, а потом прополоскал рот. Она ничего не заметила, и я чувствовал себя прекрасно. После того, как она ушла на работу, мне опять стало плохо. Это будет последней, решил я, уговаривая себя так же, как всегда. Но потом все пошло по нарастающей, и к шести часам вечера, когда вернулась домой моя бедная Лоис, я лежал наверху мертвецки пьяным.

Но я не забывал о том проблеске света, который увидел, и, хотя я пил еще три дня, я продолжал вспоминать те ощущения, что я испытал в миссии. Временами у меня были реальные видения, но я отметал их, полагая, что это разыгралось мое «пьяное» воображение. Но на утро третьего дня мне удалось сфокусировать свои мысли.

Я припоминаю, что сравнил себя с больным раком. Если бы я был болен раком, то сделал бы все возможное, чтобы выздороветь, разве не так? Да, именно так. Разве я сидел бы дома и мазал кремом пораженные участки? Конечно же, нет. А что бы я делал? Я бы нашел лучшего специалиста в этой области и умолял бы его разрушить или отсечь эти всепожирающие клетки. Я бы полностью зависел от этого человека, Бога от медицины, только бы он спас меня. И моя зависимость от него была бы абсолютной, ведь я сам ничего не мог бы сделать.

Но я страдал алкоголизмом, а не раком, но разве не все равно? Разве алкоголь не пожирал так же, как и рак, мое тело и мозг? Алкоголизм убивает дольше, а результат тот же. Значит, если действительно есть такой великий Целитель, который может излечить меня от алкоголизма, я должен найти Его прямо сейчас. Мне нужно найти то же, что нашел мой друг. Смогу ли я, как и больной раком, найти способ спасти себя? Если выздоровление потребует от меня совершения молитвы в полдень на людной площади вместе с другими такими же страждущими, смогу ли я проглотить свою гордость и сделать это? Возможно, смогу. А пока я решил пойти опять в больницу Таунс к д-ру Силкуорту, чтобы он вывел меня из этого состояния еще раз, тогда я мог бы на трезвую голову еще раз обдумать формулу трезвости, о которой говорил Эбби. Возможно, мне не потребуется и волнующее преображение. Возможно, я, как консервативный скептик, смогу обойтись без этого. И вот я отправился в больницу.

Пока я шел по Клинтон Стрит к подземке, я пошарил в карманах и выудил оттуда шесть центов. Этого было достаточно, так как дорога до больницы стоила пять центов. Но я ничего не забыл сделать? Вот я на пути к своему выздоровлению. И как типичный алкоголик я вполне логически предположил, что надо себя порадовать в последний раз, прежде чем я окажусь в больнице. Я вошел в магазин, где мне давали в долг. Я помню, как объяснял служащему, что я алкоголик, стоящий на пути к исцелению, и сейчас иду ложиться в больницу для лечения. Не могу ли я получить в долг четыре бутылки пива?

Первую бутылку я выпил прямо на улице, вторую в подземке. Мой воодушевление возросло, и я предложил третью бутылку какому-то пассажиру. Он отказался, и я выпил эту бутылку на платформе станции подземки рядом с больницей. Вот так держа за горлышко четвертую бутылку, я и вошел в больницу Таунс, где в вестибюле меня уже встречал д-р Силкуорт. И находясь совсем в приподнятом состоянии, я помахал бутылкой и воскликнул: «Ну, наконец-то, доктор, я что-то нашел!» Несмотря на замутненность сознания, я все же заметил, как этот добрый старый доктор сник. Теперь я понимаю, как он любил меня. И этот мой новый срыв очень расстроил его. Я пытался рассказать ему о новых ощущениях, которые открылись для меня. Он посмотрел на меня, покачал головой и, наконец, тихо сказал: «Итак, мой мальчик, не пора ли тебе пойти наверх и лечь в постель?»

Мое состояние не было слишком тяжелым, и через три-четыре дня я уже не принимал седативные средства, которые давали мне здесь, но у меня была ужасная депрессия. Меня душили все эти «Божьи дела». И вот однажды ранним, светлым утром у меня в палате появился Эбби. Он стоял в дверях, широко улыбаясь. Но я не мог взять в толк, что тут было такого забавного. Потом вдруг у меня зародилось подозрение: может быть, он пришел, чтобы обратить меня в веру, может быть он собирается пролить на меня сладость и свет. Но ничего подобного, он стоял и ждал, пока я сам с ним заговорю. «Ну, — произнес я, — а на этот раз какой у тебя рецептик?» И находясь в самом хорошем расположении духа, он опять он опять начал выдавать: Ты должен осознать, что ты сражен; ты должен быть честным с самим собой; ты должен поговорить об этом с кем-то; ты должен понять, что обязан возместить тот вред, который причинил ; ты должен попытаться отдавать себя другим, не требуя вознаграждения; и ты должен молиться такому Богу, который существует в твоем понимании, хотя бы в качестве эксперимента. Это было просто и одновременно таинственно. Поговорив еще немного со мной, он ушел.

Моя депрессия только невыносимо усугубилась, и мне показалось, что я нахожусь на самом дне пропасти. Меня все еще воротило от существования какой-то Силы более могущественной, чем я, но в какой-то момент последние остатки моей упрямой гордости рассыпались. И в тот же момент я обнаружил, что выкрикиваю: «Если Бог есть, пусть Он явит себя! Я готов на все, на все!» И вдруг комната озарилась белым светом. Я впал в экстаз, который трудно описать словами. Мне казалось, что я нахожусь где-то высоко в горах, и что меня обдувают не потоки воздуха, а потоки духа. И в этот момент я осознал, что я свободный человек. Постепенно это экстатическое состояние улеглось. Я по-прежнему лежал на кровати, но теперь я ощущал себя в другом мире, в новом мире осознания себя самого. Меня пронизывало чувство Его присутствия, и про себя я подумал: «Вот Бог проповедников!» На меня снизошло огромное умиротворение, и я подумал: «Неважно, что дела кажутся плохими. Все в порядке. Все в порядке, когда Бог и Его мир рядом».