АА взрослеет. Краткая История АА (036)
Бесплатная Помощь
АА взрослеет. Краткая История АА (036)

АА взрослеет. Краткая История АА (036)

АА взрослеет. Краткая История АА (036)

Глава II. ТРИ ЗАВЕТА СООБЩЕСТВА АНОНИМНЫХ АЛКОГОЛИКОВ

ВТОРОЙ ЗАВЕТ: ЕДИНСТВО

Насчет этого существует забавная, но поучительная история. Она касается меня. Это случилось в 1941 г., сразу после появления статьи в «Сэтерди Ивнинг Пост». Дохода от продажи нашей книги еще не хватало на то, чтобы отвечать на тысячи заявок, и мы установили добровольные ежегодные пожертвования в размере 1 доллар с человека, что помогло бы нам свести концы с концами. Это был первый раз, когда штаб-квартира АА обратилась к группам за какой-либо помощью.

В то время мы с Лоис получали по 30 долларов в неделю благодаря обеду у м-ра Рокфеллера. Мы жили в маленькой комнатке в здании клуба на 24-ой улице. Мебель из нашего дома все еще стояла на складе, и мы очень сильно бедствовали. Как-то утром один наш товарищ, только что вышедший из запоя, просунул свою голову с затуманенными глазами в скромный офис на Визи-стрит. Я расхаживал по нему взад и вперед, отчаянно ругая пьяниц за то, что они так медленно присылают свои доллары. Я действительно был в скверном настроении, поэтому начал резко жаловаться на скупость алкоголиков своему другу с затуманенным взором. Конечно, он согласился со мной. Чтобы доказать свою щедрость, я достал пятидолларовую банкноту и протянул ему. Эти деньги нужны были Лоис для покупки продуктов, и я хорошо знал, что он их тут же пропьет. Но мне самому очень понравился мой грандиозный поступок. Я, бедняк, смог отдать пять долларов, когда остальные не могли прислать даже одного!

Явно довольный собой, в тот же вечер я отправился на собрание в нашем клубе. Клуб задерживал арендную плату. В те времена материальное никак нельзя было смешивать с духовным. О деньгах почти нельзя было даже упоминать. Но так как владелец здания не получил своей платы, о них пришлось упомянуть. В перерыве мой старый друг Том Б., который вел это собрание, робко сказал: «Ну, ребята, не положить ли сегодня в шляпу побольше? Мы задолжали владельцу этого здания». Он произнес это извиняющимся тоном. Я сидел на ступенях с одним из новообращенных товарищей, но услышал его слова, и я знал, что клуб запаздывает с арендной платой. Шляпа пошла по кругу и наконец дошла до меня. Я засунул руку в карман и достал монету в 50 центов. Почти бездумно, я отправил ее назад в карман и достал 10 центов. Они упали в шляпу, едва звякнув. Через минуту я опомнился.

Я, который утром так хвалился собственной щедростью, отнесся к своему родному клубу хуже, чем алкоголики, которые забывали перечислять в наш Фонд по одному доллару. Я понял, что мой подарок отступнику, вернувшемуся к дурным привычкам, был актом удовлетворения собственного эго, и это было плохо и для него, и для меня. На самом деле, существовало такое место, где духовные вопросы смешивались с денежными, и таким местом была та шляпа для сбора денег.

С тех пор я никогда не критиковал тех, кто забывал прислать свой доллар на содержание штаб-квартиры.

Третий случай искушения деньгами был самым серьезным. Как-то вечером члены нашего Попечительского совета собрались на свое квартальное заседание. На повестке дня стоял очень принципиальный вопрос: умерла одна женщина, и когда огласили ее завещание, выяснилось, что она оставила Анонимным Алкоголикам, чьим попечителем был Фонд, сумму в 10 тысяч долларов. Вопрос заключался в том, можем ли мы принять эти деньги.

Какой же спор разгорелся по этому поводу! Фонд тогда испытывал очень большую нужду: группы присылали слишком мало денег на содержание офиса, мы тратили весь доход от продажи книги, и даже этого не хватало; резервный фонд таял, как снег весной. Нам очень нужны были эти 10 тысяч. Некоторые говорили: «Возможно, группы никогда не будут полностью содержать наш офис. Мы не можем допустить, чтобы он закрылся, это слишком важно. Давайте возьмем эти деньги. Давайте и впредь будем принимать все подобные пожертвования. Они нам понадобятся». Затем раздались голоса оппозиции. Они указали на то, что, как известно Совету Фонда, согласно завещаниям еще живущих людей, нам предстоит унаследовать в общей сложности около полумиллиона долларов. Только Богу известно, сколько еще существует подобных завещаний, о которых мы пока не знаем. Если не отклонить посторонние пожертвования, не отказаться от них полностью, то в один прекрасный день Фонд станет богатым. Более того, стоит через наших попечителей лишь слегка намекнуть общественности, что нам нужны деньги, мы можем стать невероятно богатыми. На фоне такой перспективы эти 10 тысяч долларов не слишком большая сумма, но если принять их, то, подобно первому глотку алкоголика, они неизбежно вызовут разрушительную цепную реакцию. Куда нас это приведет? Кто платит, тот и заказывает музыку, и если Фонд АА будет принимать деньги из посторонних источников, у его попечителей может возникнуть искушение вести дела без учета пожеланий всех АА в целом. Каждый алкоголик, почувствовав себя свободным от обязательств, пожмет плечами и скажет: «Ах, так Фонд богат! К чему тогда мне беспокоиться?» Груз больших денег наверняка подвигнет Совет к изобретению различных схем, которые обычно применяют для приумножения богатства фондов, и это отвратит АА от нашей основной цели. Как только это произойдет, доверие нашего товарищества будет поколеблено. Совет может оказаться в изоляции и падет под натиском обвинений и критики со стороны АА и общественности. Таковы были доводы «за» и «против». Тогда наши попечители вписали яркую страницу в историю АА. Они высказались в пользу принципа, согласно которому АА всегда должны оставаться бедными. Отныне финансовая политика Фонда подразумевала оплату разумных текущих расходов и наличие некоторого достаточного резерва. Невзирая на наши нужды в тот период, Попечительский совет официально отказался взять эти 10 тысяч долларов, но принял бескомпромиссную официальную резолюцию о том, что все подобные дары в будущем будут аналогичным образом отклоняться. С того момента принцип корпоративной бедности был твердо и окончательно закреплен в традициях АА.

Когда об этом узнали газеты, последовала сильнейшая реакция. Для людей, знакомых с бесконечными кампаниями по сбору денег благотворительными фондами, АА представляли собой странное и занятное зрелище. Передовицы с выражением одобрения в местных и зарубежных газетах породили новую мощную волну уверенности в надежности Анонимных Алкоголиков. В газетах отмечалось, что безответственные стали ответственными, и что сделав финансовую независимость частью своих традиций, Анонимные Алкоголики возродили почти позабытый в наше время идеал. Вот почему Традиция семь теперь гласит: «Каждой группе АА следует полностью опираться на собственные силы, отказываясь от помощи извне». Традиция восемь гласит: «Содружество Анонимных Алкоголиков должно всегда оставаться непрофессиональным объединением, однако наши службы могут нанимать работников, обладающих определенной квалификацией».

Анонимные Алкоголики никогда не станут профессиональными лекарями. Мы начали понимать мудрость старинного выражения: «Даром получили, даром отдавайте». В нашем случае мы сделали открытие, что на уровне профессионализма духовность и деньги не совместимы. Мы не уменьшаем значения профессионализма в других областях, но мы ясно отдаем себе отчет, что в нашем случае он не годится. Всякий раз, когда мы пытались поставить на профессиональный уровень работу по Двенадцатому Шагу, результат был одним и тем же — мы терпели поражение в осуществлении нашей единственной цели. Вы помните, как групповое сознание АА подсказало, что мне нельзя работать в больнице Чарли Таунса в качестве профессионального лекаря, и они были правы. Мы очень рано поняли, что члены АА ни при каких обстоятельствах не могут брать плату за распространение своих идей, которые передаются лично от человека к человеку. Это абсолютно исключалось. Если бы мы допустили профессионализм на этом уровне, мы были бы обречены.

Однако проблема профессионализма имеет и другие аспекты. В течение многих лет мы пытались понять, что для АА является профессионализмом, а что нет. Эта проблема возникла из-за потребности в наемных работниках для наших служб, т.е. потребности в людях, которые делали бы работу, которую не могут или не станут делать волонтеры. Являются ли сотрудники наших служб профессионалами или нет? Это был сложный вопрос.