Действие второе (2-й шаг).

Если вы обратили внимание, то рассужде­ния нашего героя, предшествующие его многомесячному запою, были ориентированы на самое себя — я могу, я сделаю, я буду контроли­ровать. А 2-й шаг программы звучит так:

«Пришли к убеждению, что только сила бо­лее          могущественная,              чем         наша собственная, может вернуть нам здравомыслие». «Это что — у меня нет здравомыслия? —с возмущением думал наш гениальный алкого­лик. — У кого оно тогда есть — покажите мне пальцем! У меня здравомыслия больше, чем у Эй­нштейна! Мой «здравый» смысл мне говорит, что если я бессилен перед алкоголем и не управляю своей жизнью (1-й шаг), то значит, по моей ло­гике алкоголика, 2-й шаг должен говорить о том, как это бессилие преодолеть. А иначе на кой мне та программа?!»

Все 400 дней запоя Борис упорно трудился по 2-му шагу: он никак не желал признавать от­сутствие у себя здравомыслия. Сегодня, когда шаг, на котором он столько ломался и пробуксо­вывал, выполнен, когда есть 17 трезвых лет, рассуждения Бориса могут демонстрировать этот возврат здравомыслия:

«Итак, я сказал, что 1-й шаг — это аксио­ма. Он — констатирующий. Тут не требуется никакой работы, просто надо согласиться с тем, что белое — это белое, а черное — это черное. Собственно, человек, пришедший на собрание АА, самим фактом своего прихода говорит о том, что алкоголь его уже достал. Сам факт прихода на собрание уже является проявлением 1 шага. Если же человек не признает наличия проблемы с ал­коголем в своей жизни — значит, пожалуйста, иди и пей дальше. Все.

2-й шаг — уже теорема. Исходными данны­ми является то, что здравомыслия у меня нет и мне не под силу им овладеть. Доказать требует­ся: 1. что такая сила есть вне меня, и 2. она может мне помочь. На выручку приходит Исаак Ньютон со своим 3-м законом: если есть какая-то сила с плюсом, значит, должна быть такая же с минусом, и наоборот. Далее также, по закону Ломоносова: если что-то где-то убудет, то где-то, в другом месте, прибудет ровно столько же. Именно так. В моем случае: если есть некая сила (здесь — бессилие и бесконтрольность, с одной стороны, и чудовищная сила алкоголя, с другой), значит, есть сила, способная ей противостоять. Эта сила есть, и она вне меня. Но, по крайней мере, 2-й шаг у меня не требует, чтобы я ее ис­кал. Он требует меня убедить себя, доказать себе эту теорему, что у меня такой силы, ко­торая способна противостоять моему бессилию и бесконтрольности, нет. Здравый смысл отсут­ствует.

И вот что я делаю, чтобы эту теорему дока­зать. Мне нужно доказать отсутствие здравого смысла в моей жизни.

Что такое здравый смысл? Прежде всего, это логика — т.е. грамотное выстраивание причин­но-следственных связей. Кстати, когда меня сейчас спрашивают, почему я не пью, я отвечаю чисто по-еврейски: зачем? Но до этого надо было дорасти. До этого момента, когда я готов отве­тить вопросом на вопрос: а зачем? — надо дожить. Итак… причинно-следственные связи, мы о них упоминали, но «повторенье — мать ученья». Я говорил: я пью, потому что у меня жена — стер­ва, потому что начальник мой дурак, а я умный, потому что кругом большевики-сволочи… Но! Если я говорю жене, что я напился на поминках — друг умер, то нигде не написано, что, если умер друг, я должен попасть в вытрезвитель. Нет причинно-следственных связей между этими событиями. Нет. И никогда не было. И быть не может. Но не для меня алкоголика. На работе дали премию, ребята говорят: пойдем отметим, по шашлычку съедим… Но это же не значит, что если дали пре­мию, то я должен проснуться в вытрезвителе без забранных из ателье брюк. Нет здесь здравого смысла. Нет причинно-следственных связей. И даже если допустить, что жена на самом деле стерва, из этого никак не следует, что я должен стоять синий и побитый возле гастронома. Даже если допустить, что кругом в самом деле одни большевики, из этого тоже не следует, что я дол­жен лежать на помойке с котами. Нет никакой причинно-следственной связи. Она существует только в моих больных мозгах — телега впереди лошади. И как только они переставляются: я пью, и поэтому у меня стерва жена, поэтому кру­гом одни враги, поэтому плохая погода; все становится на свои места.

Когда я первый раз «подшился», я не пил око­ло полутора лет и за эти полтора года вырос по карьерной лестнице больше чем за 11 предыдущих лет после окончания института по распределению. Уверяю тебя, начальник не стал умнее, власть так и осталась большевистской, дураков-козлов не меряно. Но почему-то, как только я перестал пить на первой «подшивке», я по зарплате и по карьере вырос больше, чем за 11 предыдущих лет? Почему, как думаешь?.. (Мои ответы тут будут явно лишними, не могу только удержаться от цитаты из «Иронии судьбы», когда друзья в аэропорту решают, кого из двоих уснув­ших, которых «разморило от усталости», отправить в Ленинград: «Пойдем логическим пу­тем». — «Пойдем вместе»…).

Значит, здравого смысла во мне нет. Даль­ше. Вернуть мне его может какая-то другая сила. А вот с этим я никак не хотел согласиться. Эту часть теоремы я себе доказывал года три. Я ве­рил в ответ. Как теорема Ферма — совершенно очевидно, что нет трех чисел, сумма двух кубов из которых равна кубу третьего. Но ее двести лет не могли доказать. Так и я. Да, я признал, что я бессилен, признал 1-й шаг, но с этим ни­как не хотел согласиться. Ну не согласен я — и все тут. Маресьев летал без ног — и я научусь, применимо к питию, конечно. И никаких! Пока однажды на даче, простой эпизод, не привезли из ближайшей деревни парное молочко. Оглушил я залпом два литра… Что было потом, рассказы­вать не надо. У меня там есть зеленая будочка. Типа сортир. Ты помнишь. И я начал как часы: каждые 5 минут туда бегать. Не стояло у меня тогда вопроса — бежать или не бежать, не было выбора. И тут меня осеняет мысль: Боря, ты не можешь справиться с такой ерундой, как понос! Ты же бегаешь! Ты ведь не пытаешься с ним бо­роться. Ты бежишь и кричишь жене: «Дай-ка мне левомецитин!» То есть ищешь силу более могучую, чем твоя собственная. В данном случае она — левомецитин. Ты признал, что ты слабее.

Почему ты не хочешь признать, что ты слабее алкоголя? Почему ты не хочешь понимать, что ты на ринге слабее Тайсона? Почему ты не хочешь согласиться с тем, что ты слабее паровоза, ко­торый летит по рельсам? Это же так просто! Ты все признаешь. Посмотри в зеркало — оно не причем. Рожа кривая, а зеркало нормальное…

Вообще, все без исключения шаги предпола­гают покорность — то есть свои какие-то позиции надо сдать. Причем безапелляционно. Просто капитулировать, начиная с 1-го шага. Повторюсь, глупо пытаться рукой остановить поезд. Глупо выходить на ринг против Тайсона. Глупо бороться с поносом.

Я часто говорю, зачем нужен 2-й и все пос­ледующие шаги, если есть 1-й. Безусловно, по-настоящему сделанный 1-й шаг лишает вся­ческих иллюзий по поводу «выпить 100 граммов». В лучшем случае — это вытрезвитель, в худшем — помойка. 1-й шаг дает возможность просто быть, существовать. Не умереть преждевременно, не обязательно даже — биологически. Социально, нравственно, духовно. На 1-м шаге можно худобедно существовать, быть трезвым. Чтобы жить трезвым, нужна остальная программа. Причем нужна не для того, чтобы просто жить. А для того, чтобы жить в радость. Я и не представлял себе, какой радостной может быть жизнь!.. И вот когда поставишь перед собой задачу не просто жить без алкоголя, а жить счастливо и без алкоголя, что мне казалось 17 лет назад просто невозмож­ным, то нужна остальная программа. Без 2-го невозможно выполнение остальных шагов. Он яв­ляется ключом.

Итак, после истории на даче для меня уже было очевидно, что существует сила, более мо­гущественная, чем моя собственная. Вторая часть теоремы — доказать себе, что такая сила есть, существует, и она может противостоять моей, — была, по сути, доказана. Но что это за такая сила, причем вне меня, и как она будет мне воз­вращать здравомыслие, как я должен к ней обратиться и т.д., — я не знал. И на первом эта­пе я решил, что вот этой более могущественной силой для меня будет программа 12 шагов. Имен­но не группа АА, а программа поможет мне вернуть здравомыслие, ибо группа АА — это только помощник, это сообщник. Группа — как очень сильная поддержка на трудном пути. Как костыли, как глоток свежего воздуха, как кап­ля влаги в пустыне. По программе без группы двигаться очень и очень тяжело. Вот это был мой второй шаг. Тогда мне очень интересно стало ходить на собрание. Это стало моей потребнос­тью. Я стал нуждаться в этой более могущественной силе. Если день-два пропустил, мне становилось неуютно. Как будто Бог меня толкал. Потом, постепенно, по программе, я при­шел к Богу как силе более могущественной, чем моя собственная. Причем со временем я для себя убрал из программы слова «как я Его понимаю» применительно к Богу. Я Его не понимаю никак. И не хочу понимать. Вопрос — кто или что есть Бог — мне абсолютно не интересен. Мне не важ­но, это дедушка, сидящий на облаке, это Иегова, или Аллах — мне не ин-те-рес-но. Я не хочу знать, как Он работает.

Сегодня я знаю точно:

1. Бог есть.
2. Это не я.
3. Он меня любит и никогда не пошлет испы­тания большего, чем я могу выдержать.

Вот и все. И Он для меня однозначно — сила более могущественная, чем моя собственная, и помогает она тогда, когда считает это нужным для меня. Не все, что я у нее прошу, мне полез­но и нужно.

Важно! 2-й шаг — это НЕ шаг возврата здра­вомыслия. Его возвращают последующие шаги. В процессе движения программы. Упаси тебя Бог полагать, что стоит лишь подумать: «сила вернет», и она тут же автоматически вернула. Здра­вомыслие возвращает 11-й шаг — полное, стопроцентное здравомыслие. Но до него еще доб­раться надо.

Составляющая здравомыслия — это в пер­вую очередь смирение. На сегодняшний день для меня смирение и здравомыслие — почти синони­мы. Чем больше смирения, тем больше здравомыслия»…