Передай это дальше – (033)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Один из наиболее тревожных признаков того, как сильно алкоголь овладел Биллом, проявился в дни смерти его тёщи. После изнурительных радиевых процедур от рака костей она умерла в Рождество, 25 декабря 1930 года. Билл был пьян в день её смерти, пьян за несколько дней до и пил ещё несколько дней после. 

Лоис, в момент отчаяния, написала следующее: 

«Что можно думать или делать после стольких провалов? Неужели моя вера в любовь и веру — пустышка? Может, лучше признать жизнь такой, какая она есть — чередой неудач — и смириться с тем, что мой муж — слабак, безвольное существо, которое никогда не избавится от своей зависимости? 

Если я потеряю любовь и веру — что тогда? Сейчас я вижу лишь пустоту, ссоры, упрёки, эгоизм, в которых каждый из нас старается выжать из другого как можно больше, чтобы забыться и не думать о потерянных идеалах. 

Я люблю своего мужа сильнее, чем могут выразить слова, и знаю, что он любит меня. Он замечательный, добрый человек — человек с необычайными качествами, которые могли бы вознести его на вершину. У него обаятельная натура, его любят все, он прирождённый лидер. Он добрый и великодушный — готов отдать последний цент. Он честен почти до абсурда…

А утром после запоя он такой кающийся, самоуничижительный и трогательный, что у меня просто опускаются руки, и я не могу его упрекать». 

«Он постоянно просит моей помощи, и мы почти ежедневно уже пять лет пытаемся вместе найти решение его проблемы с алкоголем, но теперь всё стало хуже, чем когда-либо. Стоит нам уехать куда-то, он говорит, что не скучает по спиртному, и может не пить месяц и дольше; но как только мы возвращаемся в город — уже в первый же день, несмотря на всевозможные планы и уверения, он снова берётся за старое: иногда приходит домой пораньше, а иногда — в пять утра… 

Мне страшно даже думать об этом, но, если бы я уехала на время и не возвращалась, пока он хотя бы неделю не продержался бы в трезвости, а если бы не помогло — осталась бы вдали подольше… Помогло бы это? Смогло бы это, наконец, пробудить его интерес? 

Пока я всё это пишу, я понимаю, что… дело, конечно, не в моей жизни — ведь, возможно, страдание даже идёт мне на пользу, — а в его. В том ужасе, который ему наносит это бесконечное «пообещал — сорвался, снова пообещал — снова сорвался».

«Как он вообще может чего-то достичь с таким кошмарным недостатком? Я больше переживаю за то, как это разрушает его морально, чем физически, хотя, Боже, та дрянь, которую он пьёт, вполне могла бы сжечь его изнутри… 

Мы понимаем друг друга настолько, насколько это вообще возможно для людей с настолько разными темпераментами. Я признаю, что не могу постичь, что это за жажда к алкоголю — меня он совсем не привлекает. Я даже несколько раз напивалась нарочно, чтобы понять, в чём же прелесть — но так и не поняла. 

Я верю, что люди добры, если им дать хотя бы шанс, и что добро сильнее зла. Порой мир кажется мне мучительно, до боли прекрасным, а доброта и щедрость людей — превосходящей даже мои ожидания. Фрэнсис Бэкон писал, что человеческий разум легко обмануть: мы верим в то, во что хотим верить, и замечаем лишь те факты, которые это подтверждают. А может, я делаю именно это? Может, люди на самом деле злы, любовь — тщетна, а Билл обречён на участь хуже посредственности? И не глупо ли с моей стороны не признать это и не схватиться за хоть какие-то радости и утешения?» 

Со своей стороны, Билл писал Лоис «тысячи писем. Он снова и снова клялся, что никогда больше не притронется к спиртному».