Передай это дальше – (030)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Даже несмотря на его выдающийся талант находить прибыльные инвестиции, пьянство Билла всё больше беспокоило партнёров с Уолл-стрит. Он ставил их в неловкое положение — напиваясь во время деловых поездок или вступая в ссоры с руководством компаний. В трезвом виде он был обходителен и обаятелен, но выпив — становился грубым и невыносимым. 

Он перестал быть желанным гостем в кругу друзей Лоис. 
«Хотя некоторые из них тоже прилично выпивали, меня они не выносили, — вспоминал Билл. — И, конечно, я становился слишком болтливым, когда выпивал и чувствовал ужасную неполноценность перед её знакомыми — но при этом сам влезал на пьедестал: деревенский паренёк, который приехал в город и заработал больше, чем они в жизни видели. Об этом я и твердил, и люди всё больше от нас отворачивались. Мы уже начинали оказываться в изоляции и смягчало ее лишь одно: мы всё ещё зарабатывали деньги. Всё больше и больше». 

Лоис вспоминала: «К концу 1927 года он был настолько подавлен своим поведением, что сказал: «Я уже на полпути в ад — и мчусь туда вовсю». После этого он подписал на меня все свои права, доли и интересы в брокерских счетах в Baylis and Company и Tobey and Kirk… 
Ночь за ночью он не приходил домой до утра. А когда приходил, был так пьян, что либо падал в прихожей, либо я помогала ему лечь в постель». 

Лоис выразила всю глубину их отчаянного положения такими словами:  «Билл редко пил умеренно или ради компании. Стоило ему начать — и он почти никогда не останавливался, пока не напивался до полной беспомощности. Он не становился агрессивным, когда выпивал, но потом глубоко раскаивался. Когда он, наконец, понял, что не может остановиться, он умолял меня помочь ему, и мы вместе вели бой с алкоголем. 
Тогда мы ещё не знали, что он болен — телом, умом и душой. Расхожая теория о том, что пьянство есть лишь проявление моральной слабости, мешала нам ясно мыслить. Но Билл был человеком морально крепким. Его чувство справедливости и нравственного долга было ярко выражено — даже в мелочах. Его уважение к правам других людей было исключительным. 
Например, он никогда не пошел бы через чужой газон, хотя я сама это иногда делала. У него была железная сила воли — когда он хотел чего-то по-настоящему. Но против алкоголя воля не работала — даже если он этого хотел…» 

«Полагаю, развитие его толерантности к алкоголю шло по тому же сценарию, что и у многих алкоголиков. Сначала спиртное быстро давало эффект; позже он мог пить всё больше, не показывая вида. А потом внезапно — переносимость резко падала. Даже малая доза приводила к сильному опьянению». 

В начале 1929 года, во время поездки в Манчестер, Билл сошёл с поезда в Олбани и позвонил Эбби — своему школьному другу по Бёрр-энд-Бёртон. Он предложил встретиться в центре и «пропустить по стаканчику». До того момента они никогда не пили вместе, хотя оба уже стали крепко пьющими. Как вспоминал Эбби: «Я часто виделся с Биллом. Мы встретились — и сразу стали крепкими друзьями». (Правда, по воспоминаниям Лоис, всё было не так: ей казалось, что сначала Эбби был гораздо ближе к её брату Роджерсу, чем к Биллу.) 

Эбби был выходцем из состоятельной семьи, но семейный бизнес рухнул в 1922 году. Он успел поработать страховым агентом, а затем — в инвестиционной компании. Брат, который тогда был мэром Олбани, тоже помогал ему. Тем временем пьянство Эбби становилось всё более заметной проблемой в городе.